Он заехал на склад и запасся товаром. Нагрузил пять чемоданов. Двинулся в путь. Проехав немного, увидел вывеску. Он всегда прислушивался к голосу своего инстинкта. Надо взять еще один чемодан с «Superbreasts». Оттуда он хотел было позвонить домой, но передумал. Если от Миро по-прежнему нет никаких вестей, он только сильнее разволнуется. День будет испорчен, а дел сегодня невпроворот. Он подумал о конкурентах. Знал бы этот балбес, его сынок, что такое жизнь…
Он ехал навстречу основному потоку машин. Они длинной вереницей тянулись по противоположной полосе в сторону города, тыкались носами, будто нетерпеливое стадо. Он притормозил у заправочной «Бенс», прежде чем повернуть на автостраду Карбальо. Пока ему наполняли бак, разглядывал стойку с кассетами, выставленную тут же, чтобы автомобилисты могли, не теряя времени, что-нибудь купить. Обычный набор – выцветшие коробки. Мексиканские корридос Хавьера Солиса. Антонио Молина. Карлос Гардель. «Зеленые шуточки». «Лос Чунгитос». «Фуксен ос вентос». Ана Белен и Виктор Мануэль. Хулио Иглесиас. Оркестр Компостелы. А в самом центре – проклятое совпадение, словно подстроенное ловким киносценаристом, – кассета, украшенная изображением коровы с татуировкой на задней ноге «Аэросмит» – и металлическое кольцо, продетое в вымя. «Get a trip».
– Я возьму вот это, – сказал он, указывая на кассету.
Сегодня ему предстояло проехать по всему побережью, до Риверы. Надо точно рассчитать время, и в каждом магазинчике пробыть ровно столько, сколько требуется, ни минутой больше. В Карбальо он затормозил у корсетной лавки «Люси». Хозяйка рылась в товаре и не сразу ответила на его «Добрый день». Спокойно, подумал он, старуха только что поднялась с постели, к тому же она и всегда была стервой.
– Вы прекрасно выглядите, сеньора.
– Не дурите мне голову… Оставьте ваши любезности… В такую рань…
– Кто рано встает, тому Бог подает.
– Бог? Да, подаст Он, держи карман шире! Дождешься от Него! Все летит в тартарары. Просто беда…
– Уже февраль закончился. Увидите, скоро все наладится!
– Нет, сегодня мне ничего не надо. Ничего-ничегошеньки, – сказала она, резко взмахнув руками, словно желая выставить его вон.
– Но вы ведь знаете, что я никогда вас не обманываю. Ну скажите, обманул я вас хоть раз? Если я говорю, что вещь будет продаваться, она обязательно продается. Разве нет?
– Да, и те колготки, по вашим заверениям, должны были продаваться, особенно зимой. Знаете, что я вам скажу? У меня этих колготок осталось столько, что можно обмотать ими половину жителей Испании.
