Марк Тилниц взял из бара бутылку:
– Вина, сэр? – Из-за шума двигателей ему пришлось повысить голос.
– И прийти на Совет патриархов под градусом? Ты в своем уме?
– Да ничего страшного, господин Генеральный секретарь. Вы же тоже человек.
Нет, я еще не совсем выжил из ума, чтобы свалять такого дурака. На кораблях Флота спиртные напитки, как и наркотики, были строжайше запрещены.
– Так как насчет бургундского? – льстивым голосом продолжал Тилниц.
Возможно, почувствовал, что я не в духе. Он вообще хорошо улавливал мои настроения. Я ничего не сказал и лишь безучастно смотрел в иллюминатор на коричневатые пейзажи внизу.
В кабине сидели два пилота, штурман, оператор боевого радара. В буфете застыли в ожидании два стюарда в униформе, надеявшиеся, что я нажму кнопку вызова и им найдется дело. В салоне Джеренс Бранстэд болтал с несколькими доверенными журналистами. Ближе к хвосту расположились мой пресс-секретарь, камердинер и остальная свита.
– Да это просто смешно, – хлопнул я рукой по подлокотнику кресла. – Семьдесят человек эскорта – чтобы только я долетел до офиса.
– Мы уже пытались поднять этот вопрос, – послушно кивнул Тилниц.
– Поднимите еще раз!
Вместо прямого ответа он вскинул брови:
– Сэр, я думаю, Совет вовсе не склонен с вами ссориться.
– Не объясняй мне очевидного, Тилниц.
– Почему бы и нет?
Я свирепо на него посмотрел, и через мгновение у него задрожали губы.
– Почему ты вообще тут оказался?
– Потому что Джефф Торн на пенсии. – Адмирал Торн, прежний руководитель моей администрации, был моим любимчиком и одним из немногих, кто знал, как я нетерпим к подхалимажу. И поэтому он обращался со мной невзирая на различия в чинах. И в пору моего второго пребывания в должности Генсека я всецело полагался на его суждения и советы.
Возможно, Марк был прав. Мне и правда не повредило бы немного принять на грудь, чтобы поднять настроение. Когда-то в этом мне хорошо помогал Эдгар Толливер, но тот давно исчез из моей жизни, сначала сделавшись капитаном, а потом уйдя в отставку.
– Карен в большой обиде на вас, – сухо заметил Марк.
– С чего это? – спросил я, хотя прекрасно знал, в чем дело.
– Толпы людей могут быть опасными.
– Я же не тиран. Если люди желают меня убить, я не хочу этому воспрепятствовать. Иначе зачем я вообще занимаю свое кресло?
– Не следует так полагаться на судьбу.
Я промолчал, не вполне уверенный, точно ли выразился.
– Вы их точно напугали, – сбавил тон Тилниц. – Но в чем там было дело?
