– Я вас знаю? А вы меня?
– Почему у тебя эта повязка? – осведомилась она, а потом вызвала врача.
– Почему у него эта повязка? – спросил Джек. – У него что, что-то с глазом?
– Нет, – ответил доктор. Он немного помедлил, стоя в дверях.
– Ну?
Доктор потер рукой подбородок.
– Никаких физических повреждений у него нет, – сказал он, качая головой.
– Это что еще значит? Он что, наконец совершенно свихнулся?
– У него, похоже, амнезия.
– Амнезия!
Доктор надел пиджак.
– Ему кто-то треснул по башке?
– Так бывает только в кино.
– Я знаю, как бывает в кино, – отрезал Джек.
– Более вероятно, это эмоциональная травма, – сказал доктор. – Какое-то столкновение, пугающее открытие. Нечто, заставившее мозг стереть все.
– Он ничего не помнит?
– Он говорит о каких-то близнецах. Вы что-нибудь об этом знаете?
Джека заметно передернуло. Он вынул изо рта сигару.
– Вы что-нибудь об этом знаете? – повторил доктор, приглядываясь к нему.
Джек пожал плечами и тоже взглянул вверх. Он снова пожал плечами.
– Это не важно, как мне кажется…
– Как это не важно? Конечно, важно. Так в чем дело?
– Ну, у него были старшие братья-близнецы, – сказал Джек, – которые утонули во Франции, когда Мишель был совсем маленьким. Тогда-то его мать – моя сестра – и прислала Мишеля сюда, в Штаты. Мне кажется, Мишель был слишком мал, чтобы об этом помнить.
Доктор направился к двери.
– Что ж, как я уже сказал вашей жене, я полагаю, что память к нему вернется, когда – если – он вспомнит свою травму. Я не специалист. Вам, возможно, стоит обратиться за помощью.
– И это все, что вы можете сказать? – поинтересовался Джек.
– Я знаю, что физически он невредим. Это я знаю, – сказал доктор. – Не считая заикания.
– Это еще что?
– Ваша жена говорит, что раньше он заикался.
Джек припомнил этот факт с неприязнью.
– Так вот, я целый час беседовал с ним, а миссис Сарасан прообщалась с ним несколько часов с тех пор, как он прибыл. И ни она, ни я ни разу не слышали, чтобы он заикнулся.
Мишель стоял на балконе на верхнем этаже, откуда видны были земли за дядиным домом. С тех пор как уехал доктор, его оставили в покое, и он снова надел на глаз повязку. Он знал, конечно же, что с глазами у него все в порядке, но ему ведь казалось, что у него все в порядке и с головой. Когда он закрывал повязкой один глаз, то видел по всему газону людей; в бассейн, верхом на огромной черепахе, въезжала обнаженная женщина, а по дальнему холму проносилось стадо лошадей. Когда он сдвигал повязку на другой глаз, он не видел никого, кроме нагой женщины, лежавшей на дне бассейна бок о бок с черепахой, и окровавленной белой лошади, замертво упавшей под деревом. Он постоянно перемещал повязку туда-сюда, наблюдая за тем, как все развивается или, точнее, разрушается.
