– Горим! – крикнул воздушный стрелок. – Я ранен. – И замолчал навеки.
Рубахин остался один на подбитой машине. Он видел резвые мячики огня на правом крыле, они быстро сплетались в огненный шар, приближались к пилотской кабине. Стало трудно дышать от едкого дыма. А бронепоезд злорадно попыхивал внизу.
– Рубахин, прыгай! – донесся сквозь дым и огонь голос командира группы, но Александр яростно отдал ручку управления вперед, заставив нос самолета опуститься, и точно нацелился на второй вагон бронепоезда.
– К черту выпрыгивать! – закричал он хриплым от напряжения голосом. – Иду на таран. Прощайте, ребята!
И все увидели – яркой кометой ринулся к земле подбитый ИЛ, оставляя за собой хвостатый огненный след, и врезался в бронепоезд. Огромный огненный столб встал на месте взрыва. Взлетел на воздух фашистский бронепоезд, погиб под обломками своего ИЛа и бесшабашный донской казак Сашка Рубахин. Когда полковнику Заворыгину доложили об этом, он молча снял фуражку с седеющей головы и встал. Встали все, кто находился в эту минуту в землянке.
– Начштаба! – строго выкрикнул Заворыгин. – Дайте боевую карту.
На пестрой двухкилометровке он отыскал узкую черту, обозначавшую железнодорожную ветку, острым ногтем провел крест-накрест две линии.
– Этого места мы никогда не забудем. После войны здесь памятник встанет.
…Полк Заворыгина шел на запад, занимая новые аэродромы, оставляя на старых славу и пилотские могилы.
Однажды вечером Заворыгин вызвал к себе старшего лейтенанта Демина, сурово сказал:
– Ну вот что, Николай Прокофьевич. Засиделся ты в должности рядового летчика, как в девках. Пора и по служебной лесенке подниматься. Словом, поздравляю тебя с назначением на новую должность. Примешь звено. Четырьмя экипажами будешь командовать.
У Демина сжалось сердце при мысли, что придется ему покидать своих подчиненных, судьбами которых он так дорожил: Рамазанова, Заморина, Пчелинцева и, конечно же, Зару.
– Какое звено я должен принять? – спросил он неуверенным голосом.
– То, в котором служишь.
– А старший лейтенант Белашвили?
– Чичико? Можешь его поздравить. Тем же приказом назначен командиром эскадрильи.
– Значит, я не расстаюсь со своим экипажем?
– А зачем же мне тебя с ним разлучать? – Полковник Заворыгин сбил пепел с догоравшей в его крупных пальцах папироски и как-то подозрительно покорился на Демина.
Когда Николай пришел на стоянку, весть уже облетела аэродром. Он увидел помрачневшие глаза «папаши»
