– Товарищ старший лейтенант… товарищ командир, да как же все это?
Демин подумал, что она вспомнила о Пчелинцеве.
– Не надо, Зарема, успокойтесь, – оказал он совершенно растерянно. – Мы теперь ничем не в силах помочь нашему Лене. Сегодня он, завтра, быть может, я.
Но идти-то до Берлина во имя всего святого, чему мы клялись, надо!
– Нет! – внезапно выкрикнула она. – Нет! Я не хочу, чтобы это когда-нибудь случилось с вами. Слышите, не хочу! Не хочу!
И тогда он начал, кажется, что-то понимать.
– Да как же это так… как же, Зарема? Это правда, Зарема! А я все время думал, что ты его…
Не опуская глаз, девушка горько покачала головой.
– Ты плохой психолог, Коля. Ты обладаешь прекрасной наблюдательностью лишь в воздухе, а на земле ты начисто ее лишен.
Демин смотрел на топкие рыжие верхушки сосен, на их кроны, облитые негреющим осенним солнцем. Но видел только лицо Заремы.
– Прости меня, – сказал он сбивчиво.
– За что?
Демин притянул ее к себе, нашел холодные губы. Он никогда не думал, что это случится так просто.
– Только как же мы будем? – спросил он шепотом, в каком-то отчаянии от того, что не может победить сладкой расслабленности. – Фронт, боевая работа – и вдруг это?..
– А разве про «это» надо докладывать? – стыдливо отводя глаза, горько усмехнулась Зарема. – Мне кажется, такой статьи ни в одном уставе нет. – Она вдруг почувствовала, что отрывается от земли, и, запрокинув голову, вгляделась в чистое, яркое от синевы, но уже темнеющее небо. – Глупый, куда ты меня несешь? Тебе тяжело?
– Нет, что ты! – взволнованно ответил ей Демин. – Ты совсем не тяжелая. И я готов нести тебя долго-долго… Понимаешь?
– Понимаю, – ответила Зарема. – Только все-таки не устань, сделай передышку, Коля. Жизнь, она длинная-длинная.
Демин опустил ее на пригорке, у толстого корня многолетней сосны.
– Наклонись, – тихо позвала его Зарема. И когда он повиновался, властно притянула его к себе.
Небо вдруг стало темным, а ветер запутавшийся в стволах сосенок и елей, нерешительно зашуршал опавшими листьями.
– Моя? – сдавленно шептал Демин, не в силах найти какие-то другие, большие слова.
– Твоя, – выдохнула она в ответ.
…Ночь уже полностью окутала лес, когда Николай и Зара в обнимку приближались к аэродрому. Потрясенные случившимся, счастливые, они часто останавливались и замирали в объятиях друг друга.
Пока шли до стоянки, Зара то и дело просила:
– Коля, ну повтори еще раз. Ну самый последний.
– Люблю, – повторял Демин. – Только не верю.
