в весе потерял. Тогда уж точно понадобится врач, а они тут с тебя шкуру живьем сдерут, как узнают, что ты англичанин. Китайцы – и те лучше.
Он отступил в комнату, и я, не веря собственным глазам, заметила на столе остатки двух завтраков. Слейтер перехватил мой взгляд.
– Да, да, – забормотал он, поспешно прикрывая поднос салфеткой. – Знаю, знаю.
– У вас был гость? – Подумать только!
– Деточка, я – мерзавец. Конечно, мерзавец. Но я думал, массаж пойдет мне на пользу.
Завтрак с массажисткой?
– У меня тоже гость, – сообщила я.
Это слегка его заинтересовало. Слейтер подтянул выше пояс халата, излишне, на мой вкус, обнажив при этом ноги.
– Ах ты черт, – сказал он.
– Не он. Кристофер Чабб.
– Чабб? Не может быть.
– Он ждет внизу.
Слейтер тяжело опустился на кровать.
– А теперь послушай меня, крошка Микс! – сказал он. – Гони его в шею.
– И не подумаю.
– Это скверный человек.
– Зато интересный.
– Куда уж интереснее… – проворчал Слейтер и, пыхтя, протянул руку к телефону. – Позвони, на хрен, портье! Тот здоровенный сикх его выгонит.
Я взяла у него из рук трубку и вернула ее на место.
– Чабб – мой гость.
– Твой гость – псих ненормальный. Что он тебе хочет впарить?
– Ничего. Начал рассказывать мне про Мистификацию Маккоркла, когда вы позвонили.
– Господи, Сара, ты – издатель уважаемого во всем мире поэтического журнала. Не ввязывайся в это дело! Стихи показывал?
– Нет.
– Точно нет?
– Разумеется.
– Словом, держись от Чабба подальше. Не надо было вообще тебе показывать эту пиявку. Денег просил?
– Только сэндвич с огурцом.
– На том и остановимся. У него с головой не в порядке. Почему он здесь, как ты думаешь? С какой стати образованный человек станет просиживать в паршивой лавке? А эти болячки на ногах?
– По-моему, это тропические язвы, – заметила я.
– Он попал сюда, Микс, потому что спятил.
Обычно Слейтер остерегался ругать собратьев-поэтов – тем более вслух. Если не считать свары с Диланом Томасом, как правило, он проявлял крайнюю щепетильность. Хотя бы поэтому я не могла не прислушаться к его словам, но доверяла я исключительно своему вкусу или – пусть это банально – сердцу. По биению пульса всегда можно судить, с кем и с чем имеешь дело.
– Что-то он слишком убедителен для психа, – возразила я. – И почему вы не сказали мне, что близко с ним знакомы?
– Вовсе я с ним не знаком! Провели вместе один вечер в Сиднее ближе к концу войны. Он ко мне приставал!
– То есть как – сексуально?
– Еще чего, на хрен! Отвратительный тип. Непременно ему надо втащить человека в свои галлюцинации. Во что угодно заставит поверить.
