– Спасибо большое, спасибо большое-пребольшое. Мы этого никогда не забудем, мистер Тричер. Мы вас., мы вас поцелуем! – Так Пандора и сделала, обслюнявив щеку.
Тричер подождал, когда они вернутся в здание. Как только сестры скрылись из виду, управляющий обогнул здание и спустился в подземную стоянку. Никто не увидит, как он поднимается на семнадцатый этаж. Ничего не произойдет, конечно. Тричер знал, что никогда не отважится. Вот только последнее время он.
Да нет, он просто едет посмотреть. Сирил трогать не будет. Осторожность никогда не помешает. Как раз такой случай. Мужчина постучал, и дверь распахнулась.
– Вот здорово! – воскликнула Пандора. – Взрослый, секреты всякие неприличные – прямо как по телеку! – Девочки запрыгали.
– Это вам не игра, – сказал Тричер строго, – вы обе очень испорченные. Ваше счастье, что я ваш друг.
– Да, да! Такое счастье!
– Может, вы лучше окно закроете? Папочка ваш не платит, наверное, за кондиционер, освежающий воздух над всем Ридж-Ривер.
– Простите, сэр.
– Зовите уж меня Сирил, раз у нас общие секреты. Но только среди своих, когда взрослых нет поблизости.
– Конечно, Сирил.
– Ну и где она? Мэри?
– В маминой спальне. Мы думали так будет лучше. Вы будете как доктор.
Сирил увидел очертания тельца под простыней. На подушке – прядка светлых волос. Тричеру стало не хватать воздуха.
– Как же я могу ее обследовать, если я ее не вижу, а? – Сирил затаил дыхание и откинул простыню. Перед ним было свернувшееся калачиком детское тельце. Розовая кожа. Попка как сочный надрезанный персик, не вполне созревший и от этого аппетитный вдвойне.
– Не надо стесняться, Мэри, – прошептал Тричер. – Я пришел помочь тебе. Покажи мне, где болит.
Девочка повернулась к нему. Мэри выглядела старше, чем он ожидал. Грудки феи с розовыми сосочками вздрагивали при каждом вздохе.
Мэри переползла на самый край кровати и задрала ноги. Она как будто сошла с картинки тех коробочек с чулками, что покупала мать, когда Сирил был мальчиком. Это были первые женщины, которые возбудили его, как раз перед самым половым созреванием. На долю секунды Тричеру даже показалось, что он уловил дрожание нежного крыла бабочки. Игра света, должно быть. У Мэри были высокие скулы и почти железный острый подбородок. Глаза большие, карие. Как-то даже светятся. Мерцающий свет развращенной невинности.
– Вы разве не хотите потрогать ее? Поисследовать? – выдыхала Персефона мужчине в затылок. Сирил почти подошел к ребенку. Ее полные маленькие бедра раскрылись. Маленькие пальчики опустились на безволосый холмик и раздвинули щелку.