– Спенглер разорился. Я выкупил у него заведение.
Теперь Вейн увидел говорящего. Это тоже был старый человек, очень старый, даже на первый взгляд. Его волосы были цвета слоновой кости, а кожа походила на древний пергамент. По обеим сторонам головы торчали необыкновенно острые уши, что было единственной чертой, отличавшей его от остальных стариков. Глаза вызывающе блестели. Все это сильно подействовало на Вейна. Что-то во внешности старика настораживало. Если бы Вейн мог рассмотреть его пристальнее, то, наверняка, нашел бы ключ к решению исключительно сложной задачи.
Но довольно об этом. Вейн не размышлять сюда пришел. Он пришел сюда, чтобы попытаться выручить за картину деньги.
– Я бы хотел заложить картину, – сказал художник. – Вот эту.
Голос его предательски дрогнул, и, чтобы скрыть смущение, Вейн торопливо и неловко принялся сдирать газетную обертку с портрета.
Руки его немного дрожали, когда он поднес картину к прилавку.
– Может быть, стоит включить свет… – пробормотал Вейн.
Старик покачал головой.
– Мне свет не нужен, – сказал он и уставился на портрет с какой-то загадочной улыбкой.
– Вы талантливы, – мягко сказал старик. – Может быть, даже гениальны.
Вейн улыбнулся. Как всякий художник, он не был равнодушен к похвалам и уже думал о том, что скоро десять долларов окажутся у него в кармане.
– Что вы дадите мне за картину? – спросил он.
– Ничего, – неожиданно ответил старик.
Вейн не поверил своим ушам и поэтому переспросил:
– Ничего?
Старик пожал плечами.
– Я не могу заплатить вам столько, сколько она стоит, – пробормотал он. – Кроме того, картины меня не интересуют. Я занимаюсь другими вещами.
– Но это единственное, что я могу заложить, – умоляющим голосом сказал Вейн.
– Я в этом не уверен. Положите сюда картину. Подойдите ближе ко мне. Я хочу получше рассмотреть вас.
Вейн положил картину на прилавок и предстал перед стариком.
Тот впился в художника цепким взглядом.
Вейн тоже пытался смотреть старику в лицо, но единственное, что он видел, были только глаза. Очень блестящие глаза, как ножи, проникающие в темноте в глубину его существа. Это была глупая игра воображения – но, тем не менее, вполне реальная. Старик все время что-то мягко шептал.
– Эктор Вейн, вы большой художник. Вы заслуживаете большего, чем мансарда и обыкновенная некрасивая женщина. Вы должны быть богаты, знамениты. Я думаю… Да… Я уверен… Я смог бы дать вам все это. Богатство… Славу.
– Что вам от меня нужно? – спросил испуганно Вейн.
