Конечно, на кровати не спали. По крайней мере, она была хорошо убрана, что необычно для мужчины. В комнатах не видно ни посуды, ничего из других вещей. Даже походной печки нет. В шкафу висели костюмы, в ящиках тоже полно одежды.
У Нэнси было странное ощущение, когда она открыла комод и стала перебирать рубашки, носки и другие вещи, сложенные стопками. Большинство из них были совершенно новыми.
Над комодом не висело зеркало, не было зеркала и в ванной, она его нигде не видела. Конечно, его и не должно было быть, если…
Но Нэнси надо было удостовериться в этом.
Она подошла к рабочему столу. На нем стояла пишущая машинка и лежала толстая рукопись. Может быть, Филип все-таки писал диссертацию. Она пролистала стопку бумаги, ища титульный лист. И нашла его! «Заметки по эмпирическому подходу к демонологии в современном мире». Так вот в чем дело!
Почему-то это потрясло ее больше, чем что-либо другое. Это связывало все воедино. «Демонология»! «В современном мире», значит, сегодня. Филип Эймз писал о демонах и обо всем таком.
Нэнси знала теперь: она должна что-то сделать, рассказать кому-нибудь.
Да. Именно это. Сегодня вечером после того, как Филип уйдет, она все расскажет Лауре. Расскажет ей, что Филип не ест, что в доме нет зеркал, что он так бледен, и никто не видел его в дневное время, и что летучая мышь вылетела при заходе солнца. Расскажет матери, что Филип… вампир.
Нэнси не помнила, как она пережила ту ночь, когда все рассказала Лауре. С матерью случилась истерика, и больших трудов стоило успокоить ее. Нэнси этого не ожидала, но решила не останавливаться. Нельзя этого делать.
И хотя у девушки были сомнения, оставалось все же последнее: надо было довести дело до конца.
Поэтому на следующий вечер, когда Нэнси услышала, что Филип, видимо, опять заглянет к ним, она нашла предлог для отсутствия. Спрятавшись, девушка подождала, пока Филип зайдет к ним, и направилась к его коттеджу. Опять было облачно, ее это устраивало.
Закончив там, Нэнси вернулась домой. Филип все еще беседовал с Лаурой и Ральфом. И Нэнси слышала разговор через открытое окно.
– Вы боитесь темноты, не так ли? – говорил Филип. – О, я знаю, что боитесь. Я знаю все про вас, вы понимаете? Вы боялись темноты, когда были ребенком. Не из-за грабителей, воров или убийц. Дети не думают о таких вещах. Вы боялись темноты из-за… домового!
Так говорили ваши родители: домовой – это один из умных, хитрых снов, придуманных взрослыми, созданных специально для того, чтобы спрятать за ними свой ужас. Но ведь ужас-то, действительно, существует.
