– Раньше – да. Пугали. Теперь я боюсь совсем другого.
– «Неотложки»?
– Да ну, перестаньте! Я старый и нищий, что мне терять? Боюсь я не за себя, а за нее, за систему. Она все-таки не идеальна. И я бы не хотел видеть, как она рухнет. Но когда-нибудь это произойдет. Вот этого я и опасаюсь.
Белкин погладил макушку и с тоской посмотрел на окно.
– Вернемся к делу, Никита Николаевич. Что мы имеем? Некоторые люди, далеко не дураки, попадают сюда, в блок. С этим можно согласиться – либо ошибки в тестах, либо чей-то злой умысел… Ладно, приняли за версию. А некая организация под названием «неотложка» их убивает…
– Говоря «организация», вы локализуете явление. Вы ее как бы отгораживаете от системы, а это, между прочим, ее часть. Именно так. «Неотложка» – институт государства, вроде Гуманитарной Службы или Этического Совета. Или вашей полиции.
– А вам не приходило голову поделиться этими соображениями с Советом? Да что ж это я!.. – рассердился Белкин. – Никита Николаевич, вы опять уводите меня в сторону! Мы остановились на «неотложке». Система, не система – бог с ней! Она выбирает или отбирает… ну?!
– Сначала она проверяет, долго и тщательно. Если подозрения подтверждаются, следует тестирование. Не обычное, ежемесячное, а всестороннее – через федеральный исследовательский центр. То, что мы последний раз проходим в двадцать лет. После двадцати проводить контроль нет смысла – так считается. Но у «неотложки» свои резоны.
– И Андрея Белкина…
– Да, вчера его подвергли полному контролю. И знаете, что странно? Я давно уже ничему не удивляюсь, но вчера…
В дверь позвонили, и на кухне раздался грохот – Никита Николаевич что-то выронил из рук.
Белкин вскочил с кресла и, скинув ботинки, тихонько перебежал к профессору.
– Никого не ждете? – спросил он одними губами.
– Кроме «неотложки».
– Не ошпарились? Хорошо, встаньте за стену, чтобы вас из коридора не было видно. И не дышать! В дверь позвонили снова.
– Ну иду, иду! – по-стариковски проблеял Иван Петрович. – Кому там неймется?
– Никита Николаевич, откройте!
– Ну открываю, открываю уже. А кто это?
– Полиция.
Белкин достал из-под пиджака разрядник и переставил флажок на малую мощность, но подумав, сдвинул его вверх, к самому ограничителю. Пистолет он оставил в кобуре, лишь отстегнул клапан. Иван Петрович надеялся, что стрелять все же не придется.
– Откройте немедленно! Полиция! – повторили в коридоре.
– У меня тут заело!.. Вы не могли бы оттянуть ручку на себя? Эти замки, беда с ними… Я открываю, надо только подержать…
