Он незаметно уснул на сундуке. Разбудил его хозяин.
— Подай галоши, мальчик!
Уходил высокий, тощий гость с маленькой женой. Провожали их хозяин и студент. Из комнат доносилась громкая музыка — там танцевали.
Хозяин пьяно целовался с гостем, а студент подал Колобку бархатную ротонду.
— Рано вы нас покидаете, Евгения Сергеевна… С вами так приятно.
— А где мой платок? — спросила Колобок. Платка на сундуке не было.
— Мальчик, где платок? — сердито крикнул хозяин. Андрей и сам не мог понять, куда он подевался. Тощий гость плюхнулся на сундук и, клюя носом, говорил:
— Пошли, Женечка, пошли, потом найдем.
— Ты сошел с ума, в такой мороз!
В передней появились хозяйка, Артемьев, девушка. Хозяйка суетливо заглянула во все углы, перебрала на вешалке пальто, приговаривая:
— Сейчас, Евгения Сергеевна, одну минуточку. Артемьев с размаху, как-то ловко, словно играя, ударил Андрея по щеке.
— Я тебе, мерзавец, зубы выщелкаю!
Хозяйка вскрикнула:
— Иван Севастьяныч!
Студент приосанился:
— Вы не имеете права. Стыдно, милостивый государь!
Артемьев презрительно посмотрел на него:
— Господин студент, самим богом человеку отпущено два уха и один язык: поменьше говорите, побольше слушайте!
— Идемте, Сережа, идемте! — упрашивала девушка.
Артемьев еще раз ударил Андрея.
— Ну, говори, куда ты его спрятал, щенок?
— Не брал я! За что вы меня бьете?
— А ты мне, сволочь, вопросов не задавай! Мое дело спрашивать, а твое, сукин сын, отвечать! Я тебе без щипцов зубы повыдергиваю!
Хозяин выкинул за дверь пальто Андрея.
До рассвета Андрей просидел в подъезде, на лестнице.
Прошли студент с барышней. Студент возмущенно говорил:
— А какое он имел право бить? Платок-то за сундук завалился!
Споткнулся об Андрея, притворившегося спящим. Вежливо извинился.
Допросив Артемьева, Андрей пошел домой.
От ВЧК до Большой Пресненской, где жил Андрей, было полчаса ходьбы.
Андрей переложил наган из кобуры в карман пальто — у Патриарших прудов с наступлением темноты пошаливали: кто-то в черных балахонах, в масках раздевал прохожих до белья, а тех, кто пытайся сопротивляться, избивал. В начале марта рослого мужчину, не дававшего снять с жены пальто, голым спустили в прорубь.
В Ермолаевском переулке Андрей услышал крик, потом частые выстрелы.
Андрей взвел курок нагана, побежал.
Поперек переулка стоял легковой автомобиль. Двое здоровенных парней вытаскивали из кабины шофера, а третий, в солдатской шинели, палил в воздух.
— Не имеете права! — кричал шофер.
