Уточним: это воздействие на противника, а не на его оружие. Прорубаясь сквозь копейную стену, древки пик воин с эспадоном кроит под углом. И вообще в смертельной круговерти общевойскового боя доля рубящих ударов возрастает — как и для любого оружия: в таких условиях вообще растет доля «неклассических» приемов. Во всех других ситуациях если мы и видим бойца в широкой стойке, высоко возносящего над собой эспадон, — то имеется в виду скорее не размашистый удар, а смена позиции или «длинная» защита.
Каково же место таких меченосцев в отрядной схватке?
Сколько-то их сосредоточено в глубине пеших построений — на случай, если враг прорвет ряды. Сопровождают они и командиров, являясь скорее не «стражей» (этот термин заставляет думать об оборонительной, церемониальной, а то и полицейской функции), а как бы отрядами коммандос. Ведь в тех условиях командир — не просто руководитель: с этой своей свитой он бросается в ключевые места схватки, развивая свой прорыв или ликвидируя вражеский…
Но главную работу двуручник проделывал не В рядах, а ПЕРЕД ними. Представьте: копьеносное построение, медленно разгоняясь для таранного натиска, трусцой бежит на аналогичного противника — а с флангов, иногда даже перед фронтом (!) рассыпным строем легконого бегут отборные воины в пехотных латах, с эспадонами и большими ландскнехтскими мечами. Их задача — проделать брешь в пикинерском строю. Правда, перед вражеским строем бегут такие же «спецназовцы», так что не всякий раз меченосцам удается прорваться к вражеским рядам, иногда им даже приходится отступить под защиту своих. Но если уж удается, то мечник сносит несколько пик, порой добирается и до их владельцев, словом — разваливает первую шеренгу, как шрапнельный заряд. Если он после этого не успел отойти на фланг, прежде чем отряды сошлись, — свои копейщики постараются его не задеть (они тоже отменно тренированы, так что даже сверхдлинную пику не просто держат перед собой, но и направляют в цель), и будет он рубиться в глубине вражеских рядов, ожидая, что пробитая им брешь вот-вот станет воротами для общего прорыва.
Итак, двуручный меч — оружие отрядное (хотя и на благородный поединок с ним выходят), оружие элитное. Как ни парадоксально такое сравнение, он — что-то вроде пулемета: один-два на взвод, несколько на роту, не всякому по силам, но без него не обойтись. Зачастую сражались им и рыцари, чаще все-таки неблагородные пехотинцы — но это были матерые, высокооплачиваемые профессионалы, которым и латы по средствам.
