Так что давайте вернемся к одноручному мечу попозже, уже слегка подготовившись: очень уж многолик и изменчив этот персонаж. А в этой части для начала рассмотрим пару его производных, которые в последнее время стали частыми гостями фантастических текстов, причем, отрадно заметить, именно у наших авторов (западные «коллеги» обычно вручают своим героям какой-нибудь недифференцированный sword, после чего считают свой долг перед ними — и перед читателями — выполненным).
«Сверкнули палаши. Хорошие палаши — пусть и не стальные, и не такие острые, как мой кинжал, да только длиннее его раза в четыре.»
С.Лукьяненко, «Холодные берега»
«Не стальные» в данном случае означает — бронзовые. Ничего, в пределах допустимого: перенос на этот нетрадиционный материал палаш выдерживает куда лучше, чем сабля.
У археологов существует традиция называть палашом любой достаточно длинный клинок с односторонней заточкой. Коллекционеры оружия обычно не различают палаш и боевую шпагу: у обоих, как правило, сложные гарды круговой защиты и широкие колюще-рубящие клинки. С точки же зрения оружиеведов и «коллекционная», и «археологическая» концепции не совсем верны. Но сначала посмотрим, чем считают палаш фантасты.
Как ни странно, почти всегда герои фантастических романов орудуют палашами в пешем строю. У Лукьяненко это скорее полицейское оружие, которым пользуются не бог весть какие виртуозы. Примерно такова же функция палаша (правда, уже стального) в «Нам здесь жить» Олди и Валентинова: там он скорее даже символ, деталь мундира службы охраны порядка, так что окружающие весьма изумлены, когда один из героев начинает этим «символом» тоже не слишком виртуозно, но эффективно рубиться. Да, в истории палаша были периоды, когда он, в общем, именно так и использовался. Зато, например, в «Пасынках восьмой заповеди» все тех же Олди палаш — как раз пехотная шпага для виртуозного боя, коронное оружие настоящего мастера. А вот это — вряд ли!
Однолезвийные клинки появились давно, но типичный палаш — опять-таки оружие скорее постсредневековое. «Растет» он из двух корней — причем и в самом деле более-менее тех же, что примерно в это же время породили шпагу. Однако все-таки палаш и шпага — продукты «параллельной эволюции».
Первый его (их!) предок — несколько трансформировавшийся длинный меч: оружие универсальное, колюще-рубящее, пригодное и для конного, и для пешего боя. Чаще всего — «благородное». И, безусловно, основное. Второй предок, наоборот, родом из вспомогательных клинков ландскнехтов и подобной им пехоты. Это оружие ненамного длиннее большого кинжала; из ножен его выхватывают в страшной круговерти ближней даже не схватки, а прямо-таки резни, когда неприменимо оказывается основное вооружение — длинная пика, алебарда, двуручный меч… В таких условиях — не до благородного фехтования, но именно поэтому очень кстати приходится сложная гарда круговой защиты, надежно прикрывающая руку (к тому же часто лишенную латной перчатки: ландскнехту она не всегда по средствам).
