Действительно, на пороге возник взъерошенный Джастин, разбуженный звонком и голосами. Он был облачен в роскошную алую пижаму; глаза блестели от любопытства.
– Кого-нибудь еще убили? – с живейшим интересом осведомился он.
Дуг издал, по мнению Эмми, нечто среднее между стоном и вздохом, а Диана вспыхнула, как спичка:
– Пока нет, но если ты не заткнешься, кого-то убьют наверняка!
– Уж не меня ли? Да нет, вряд ли. Ты не станешь входить в одну реку дважды.
Диана в ярости повернулась к Дугу:
– Едем домой! Я ни секунды не останусь под одной крышей с этим... с этим...
– С этим предателем? – услужливо подсказал Джастин. – С этим злодеем-отчимом? С этим...
– С этим старым дураком! – отрезала Диана и решительно направилась к двери, но вдруг обернулась:
– Прости меня, Эмми. Мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться. Идем, Дуг!
Дуг поднялся, скользнул по Эмми невидящим взглядом и со словами "Спасибо, спокойной ночи" вышел следом за женой. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Эмми, помня наставления Сэнди, заперла ее на задвижку. Джастин одобрительно кивнул:
– Молодец. Лишняя осторожность не повредит. А то ходят всякие, а потом люди погибают...
– Джастин, – в отчаянии взмолилась Эмми, – прекрати говорить о Диане так, будто она убийца! Я не потерплю этого!
Джастин приподнял бровь – но тут же примирительно произнес:
– Ладно, ладно, дорогуша. Как скажешь. А что, по-твоему, Дуг делал у Коррины?
– Ты же слышал. Заставлял ее учить роль.
– В три часа ночи? Нет-нет, я ничего не говорю. Ты, конечно, права. Действительно, не похоже, чтобы Дуг питал к Коррине нежные чувства.
Джастин пошел было к себе, но на пороге остановился и бросил через плечо:
– Все равно, это она его убила. Вот увидишь.
С этим словами он быстро шмыгнул в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Эмми пришла к себе, погасила свет – и снова пожалела о том, что не может от души отхлестать отчима по щекам. Ветреный, как бабочка, беспечный, как воробей... Но Эмми всегда подозревала, что в глубине его души кроется способность к здравомыслию, и в один прекрасный день она даст о себе знать. По крайней мере, дело с ростовщиком закончилось благополучно, и Эмми была этому несказанно рада. Она тешила себя надеждой, что такие уроки забываются не скоро. И все же, все же, несмотря на все свои причуды, Джастин сделал ее мать счастливой... Все ее размышления об отчиме неизменно сводились к этому...
Эмми всегда жалела о том, что так плохо помнит отца. Он, судя по всему, был очень талантлив по части финансов, потому что не только сохранил капитал Ван Сейдемов в трудные времена, но и немало его приумножил. И, наверное, ведение дел доставляло ему удовольствие. Отец любил дочерей, но никогда не был особенно близок с ними – возможно, к сыну он проявлял бы больше интереса. Но, так или иначе, он вложил в Эмми – и отчасти в Диану – чувство ответственности по отношению к деньгам. Одна мысль о том, как воспринял бы отец безумные долги Джастина, заставила ее содрогнуться...
