– Джастин! Джастин!
Легкий храп был ей ответом. Джастин умел быть увертливым, как угорь, когда хотел. Эмми нашарила выключатель – и ослепительно яркий свет люстры затопил комнату. Джастин заворочался, сел на постели и зевнул – пожалуй, чересчур правдоподобно.
– Кто звонил? – спросила Эмми.
– Звонил? – недоуменно переспросил Джастин, снова зевая.
– Да, кто-то звонил по телефону. И говорил с тобой. Кто это был?
Джастин широко раскрыл блекло-голубые глазки:
– Никто не звонил. С чего ты взяла? Тебе приснилось, Эмми.
– Нет, не приснилось. Ты снял трубку, и вы разговаривали.
Джастин поморгал и с детским простодушием спросил:
– А о чем?
– Он сказал: "Только попробуй, скажи полиции – пожалеешь!" Вот что он сказал! Кто это был – твой ростовщик? Или кто-то из его вышибал – так ты это называешь? Кто, Джастин?
Отчим растерянно покачал головой и снова зевнул:
– Понятия не имею. Я не брал трубку, Эмми. И, ради всего святого, погаси ты этот свет. Ты меня совсем ослепила. – Он на несколько мгновений задумался, затем добавил: – А может, это тебе звонили, Эмми? Из-за убийства Гила. Вдруг ты знаешь что-то такое, что могло бы разоблачить убийцу?
Джастин, конечно, большой ребенок, беспечный и наивный; однако в его словах могла быть доля истины. Но главное Эмми уже поняла: честного ответа от него не добьешься.
– Ну ладно, – сказала она и кулаком стукнула по выключателю. – Ладно же!
– О, можешь не извиняться, – голос Джастина из темноты буквально источал любезность. – Я вовсе не сержусь, что ты меня разбудила. Спокойной ночи, голубушка!
Эмми прошлепала в свою спальню и включила ночник. Телефонный аппарат матово поблескивал в полумраке. Она села на постель и принялась искать объяснения странному звонку. Конечно, скорей всего, Джастин лжет – по причине, известной только ему. С одной стороны, Джастин – непревзойденный мастер по части всяческих уверток и "лжи во спасение", которую вовсе не считал ложью; с другой – вдруг он прав? Вдруг кто-то решил, что она, Эмми, обладает некой информацией, которая, стань она известна полиции, может разоблачить убийцу? Если – точней, когда – дело дойдет до суда, она, как и предупреждал ее Сэнди, будет очень важным свидетелем – по меньшей мере, свидетелем того, что происходило непосредственно после убийства. Но ведь она, Эмми, не знает ничего такого, что ей самой казалось бы важным, и уже тем более – ничего такого, что означало бы опасность для других! Однако убийца-то может считать, что она знает – а это ничуть не лучше, чем если бы она знала на самом деле...
