Тут он со мной разговаривает, и я понимаю, что все время думал о ненужном. Даже сначала не разбираю речь, она льется, льется как сон. Чистые стены, окно широкое… плакать хочется…
Я прихожу в себя от того, что он трясет меня за плечи. Снова, значит, о ненужном думал.
Ближайший Друг внимательно осматривает меня, и я впервые замечаю, что мы в зале одни. Охраны нет, догов-телохранителей – тоже, а эту моду все Старшие себе завели. Впрочем, ему охрана ни к чему, он ведь боец первый в стране. На этом он и выдвинулся в свое время – боец, философ, ученый, целитель… Опять, что ли, ненужное в голову лезет?
– Тебя что, били? – говорит он, и я поспешно объясняю, что нет, не били, просто я сам упал на ступеньках и набил синяк.
– Где?
А я знаю – где? Лучше спросил бы, где я цел остался.
– Вот здесь, – показываю наугад.
– А здесь тоже? – он сильно проводит пальцем по моей щеке и показывает: на пальце осталась розовая полоса.
Мне нечего сказать, я опускаю голову, а он продолжает. Мол, что ж ты мне-то молчал? Обратно в это заведение я тебя ведь не отправлю, я никогда еще не отправлял, независимо от вины. Выгнать их, что ли, снова, отдать под суд – а что толку, их уже сколько раз вычесывали сверху вниз и слева направо, и никуда от этого не деться. Все эти Проверяющие, Расследующие, Старшие… Тебе сколько лет?
Я отвечаю, потом на вопрос о семье отвечаю и как-то незаметно выкладываю ему всего себя с потрохами, по самые эти самые. Но ему, оказывается, все известно, он кивает и останавливает меня:
– Знаю, знаю. И твое дело знаю, мне доложили. Еще бы – двойная измена двух лучших курсантов за два дня! Но вот то, как ты себя под следствием вел, меня удивляет. Скажи, это правда? И чего, собственно, ты добиваешься?
Говорю, что совершил предательство и хочу понести заслуженную кару. Он спрашивает: неужели я считаю заслуженной кару за то, что пощадил своего друга, или за то, что мой друг пощадил свою девушку?
(Да что он, издевается, что ли?! Вроде непохоже.)
– Да, считаю. Потому что он предал всех нас.
Он морщится:
– Ясно. Впрочем, с тобой он действительно поступил паршиво. И все равно хорошо бы его найти, поговорить… Менять что-то надо.
Я чуть язык себе не откусил. С кем? С ним? С такими, как он, – что-то менять?
– Ну не с таким же, как ты, – отвечает Ближайший Друг, и я соображаю, что последнюю мысль высказал вслух. – Хотя, конечно, извини, – это не твоя вина… Во всяком случае, не только твоя.
И дальше он что-то такое понес – я только отдельные фразы улавливаю. Надо понимать, это тоже пошли мысли вслух:
