Но тишина под железным листом кажется даже более дикой. Ни крика, ни проклятия, ни вздоха.
Смех замирает у нас на губах. Сердце у меня вдруг холодеет от страха, и я не сомневаюсь, что Кит испытывает ровно то же самое.
Но старик не умер. Да и с чего бы ему умереть? Люди же не умирают оттого, что над ними немножко подшутили!
От страха, правда, умирают…
Кит отбрасывает свою деревяшку. Я отбрасываю свою железяку. Нам не очень понятно, что делать дальше.
Почему же мы не спускаемся по ступенькам вниз и не заглядываем в подвал? Потому, что духу не хватает.
Внезапно мы дружно поворачиваемся и мчимся прочь; впервые среди нас двоих нет ни лидера, ни ведомого.
Мы несемся со всех ног, без передышки, и только бросающаяся навстречу собачья свора да пристальные взгляды мальчишек заставляют нас замедлить бег. Даже когда «Коттеджи» уже позади и лай собак стих за спиной, мы не обмениваемся ни словом. Молча идем мимо заплесневелого башмака, мимо крапивы и лужка, поросшего щавелем и кислицей, мимо платана, с которого свисает обрывок веревки, покуда не выбираемся из этого раскинувшегося за тоннелем непостижимого древнего мира.
Молча шагаем по Тупику. Теперь мы молчим потому, что смятение и страх улеглись, и мы оба думаем про старого бродягу. Про него, незримого и неслышного, который готов был скорее умереть, чем высунуть из укрытия нос или выдать себя хотя бы звуком. Неизвестный, так и оставшийся неизвестным. Искомое в уравнении, которое еще предстоит найти. Икс.
Мы подходим к дому Кита. У калитки стоит его отец в форме ополченца местной обороны.
– Мама до сих пор не вернулась от тети Ди, – раздраженно бросает он сыну. – У нас сегодня вечером смотр. Ужин – раньше обычного. Забыла она, что ли?
Мать Кита, стало быть, еще не вернулась. Значение этого факта доходит до меня не сразу. И вдруг в животе что-то обрывается. Я кошусь на Кита. Та же самая мысль пронзает и его; он заметно бледнеет. Затем перехватывает мой взгляд и отводит глаза, которые внезапно становятся мутными и безразличными. На серых губах змеится невеселая отцовская усмешка.
– Сбегай-ка, напомни ей, – говорит Киту отец. Я не могу даже посмотреть на Кита. Не могу представить себе, что он будет делать и что говорить.
– Ладно, не ходи, – роняет мистер Хейуард. – Вон она идет.
Мы дружно уставляемся на нее. Она шагает по Тупику с корзиной для покупок. Только на этот раз она очень торопится, почти бежит.
– Прости, пожалуйста, Тед, – с трудом переводя дух, произносит она наконец. – У тебя ведь смотр, я помню. Ходила в «Рай». Все обошла – хотела купить к выходным кролика. Не повезло. Обратно бегом бежала.
