– Положим, что Печеркин-то это понимает не хуже нас с тобой… Он, наверное, в клубе тоже о чем-то думал, – не замедлил вставить Моисеенко.
– Правильно, – согласился Дмитрий Николаевич. – Зато Печеркин не подозревает, что Коляскина уже здесь и сидит в соседней камере, а Коляскина не предполагает, что нам известно о скандале в ее доме и о поездке с Мельником в Свердловск. Почему она не сказала обо всем этом сама? Надо их столкнуть так, чтобы им не осталось никакого пути, кроме правдивых показаний!
– А что, если дать им возможность подумать? – спросил обоих Саломахин. Он опять улыбался едва приметной улыбкой. – А самим попробовать с другого конца… Только перед этим давайте уточним одно: имеем мы право подозревать Печеркина, скажем, в убийстве?..
– Конечно! – немедленно ответил Моисеенко. – Он ведь еще в Шадринске нож хватал.
– Ну?..
– А для этого достаточно и шадринского скандала.
– Не только, – теперь заговорил Суетин. – Как выяснил Василий Тихонович, Печеркина остановила тогда его жена. Значит, она-то во всяком случае…
– Правильно! – Саломахин понял его с полуслова. – Пусть посидят сутки, а мы успеем за это время сделать последний шаг: если окончательно убедимся, что Мельник был в Соколовке, то до убийства нам останется всего полтора километра…
– И эти полтора километра нас уже поведут Печеркин с Коляскиной сами, – сказал Суетин и нарисовал на листке бумаги, который перед ним лежал, жирную точку.
– Посылаю за Татьяной Печеркиной! – резко поднялся Моисеенко.
– Еще одно, товарищи, – остановил его Саломахин. – Надо подумать и над тем, с чего начинать…
Оба остановили на нем вопросительные взгляды.
– Жена, по-моему, должна лучше других знать вещи мужа…
– И помнить, как был одет гость.
Татьяна Печеркина робко вошла в кабинет Моисеенко и окончательно смутилась, увидев много людей. Как за помощью, попыталась она обратить свой взгляд к начальнику торфоучастка Румянцеву, но тот, подавленный и от этого раскрасневшийся больше обычного, отвернулся к окну. На столе Моисеенко лежало пять разных поясных ремней. Один из них выглядел хуже, много старее других.
– Подходите ближе, товарищ Печеркина, – пригласил ее Моисеенко. – Посмотрите на эти ремни.
Печеркина, видимо, плохо понимала, что от нее хотят, послушно подошла к столу.
– Есть среди этих ремней знакомый вам? – спросил ее тихо Суетин.
Она не ответила. Только подумав и уяснив смысл вопроса, она взглянула на стол внимательнее и неуверенно протянула руку к старому плетеному ремню.
