– Насколько я знаю Риса, он наверняка взял с Мистраля СЛОВО, – сказал Усна, – а раз Мистраль дал слово, его честь в наших руках. Он не пойдет против чести хоть за все радости Летней страны.
Дойл коротко и резко кивнул.
– Я доверяю слову чести Мистраля, как своему собственному. – Он взглянул на меня, и что-то мелькнуло на его бесстрастном лице, но я не поняла, что именно. Месяцы совместной жизни, недели – секса, а я все еще не умела расшифровывать его взгляд. – Он просит твоей аудиенции, принцесса. Говорит, что у него послание от королевы.
– У нас нет времени, – сказал Холод.
Я была с ним согласна, но знала еще, что игнорировать послания или посланцев королевы – не очень умно.
– Мы ушли от нее меньше часа назад, что еще ей понадобилось?
– Ты, – сказал глубокий голос за спинами стражей.
Дойл вопросительно взглянул на меня, и я кивнула. Короткий жест Дойла – и они с Адайром расступились, как половинки занавеса.
Волосы Мистраля – серые, как небо, беременное дождем, – были убраны с лица и завязаны в хвост. Глаза цвета грозовых туч мелькнули передо мной лишь на секунду, а потом он упал на одно колено, подставив мне только затылок.
Никогда до сих пор ни один сидхе по своей волг не выказывал мне такого... уважения. Я пялилась на его широкие плечи, туго затянутые в кожаный доспех, и думала: с чего это он?..
– Поднимись, Мистраль.
Он покачал головой, серые волосы волной плеснули по его спине: кожаная завязка, перехватывавшая их на затылке, едва справлялась со своей задачей.
– Это самое меньшее, что я тебе задолжал, принцесса Мередит.
Я не могла понять, о чем он говорит.
Я взглянула на Дойла. Он приподнял брови и слегка повернул голову – его вариант пожатия плечами.
– Почему ты считаешь, что должен мне поклониться? – спросила я.
Мистраль приподнял голову ровно настолько, чтобы взглянуть на меня исподлобья.
– Если бы мне могло прийти в голову, что ты примешь так серьезно тот единственный взгляд, я был бы более осторожен, принцесса. Клянусь.
Теперь я поняла, что он имел в виду. Тот презрительный взгляд, которым он наградил меня прошлой ночью, подвиг меня на противостояние Андаис, охваченной злыми чарами. Чарами, вынуждавшими ее терзать собственных людей и превращавшими ее в угрозу всем, кто был рядом. Это был очень умно составленный план убийства. Мистраль тогда сказал мне одним взглядом, что я – обыкновенная, ни на что не годная придворная дамочка и что он всех нас ненавидит. Но не эта ненависть бросила меня в драку, а мое презрение к себе. Потому что я была с ним согласна насчет своей никчемности. В тот момент я и решила, что лучше погибну сама, но не буду стоять и смотреть, как их убивают.
