– Там полки Исиды, Осириса, Гора и Амон-Ра, – ответил он. – А полк Сета и Анубиса расположились в оазисе к югу, – продолжал Омендап, играя рукоятью серебряного топорика. – Однако под началом великого визиря войска наемников следят за порядком в Фивах. Как я полагаю, – лукаво добавил Омендап, – они стоят лагерем на лугах и полях Дома Серебра и храма Амона– Ра.
– Они там, чтобы обеспечить защиту города в эти беспокойные времена, – пояснил Рахимер. Хатусу кивнула, облизнув губы.
– Для полной нашей защиты, великий визирь? – Да, госпожа, для полной нашей защиты.
Остальные члены совета не торопились расходиться, делая вид, что поправляют одежду и собирают свои вещи со столов. Так или иначе, но все они знали, что военная мощь Египта сосредоточена вокруг Фив. Мечи вынуты из ножен. А когда они будут пущены в ход – это лишь вопрос времени и удобного случая. Совет расколот противоречиями, и скоро столица царства, а за ней и вся империя окажутся ввергнуты в пучину междоусобной войны.
– Может быть, будет лучше всего, если перед войсками пред станет божественный фараон, во главе торжественной процессии, которая прошла бы через весь город, – предложил Бейлетос, кривя в угодливой улыбке полное лоснящееся лицо. Жрецы храма Амона – Ра и солдаты-наемники обеспечили бы ему надежную охрану.
Хатусу ответила ему улыбкой, при этом верхняя губа ее приподнялась, словно у готовой зарычать собаки. Она смотрела на Рахимера с Бейлетосом, стараясь усмирить кипящие в ее душе чувства. Ей были понятны их намерения. Стоило малолетнему фараону один раз появиться за пределами дворца, и наемники с жрецами откроют ему все пути.
– Божественный фараон, – начала она и продолжила, выдержав паузу. – Божественный фараон подумает над вашим предложением, но он мал годами, а сейчас по городу ходит болезнь. Я считаю, ему будет лучше остаться в Доме Обожания. Все же я прислушаюсь к вашему совету, главный писец. Богам известно: мы живем в тревожное время. Командующий Омендап, я хочу, чтобы вы распорядились разместить крупные силы в парках дворца, но возглавляющий их офицер будет отвечать непосредственно передо мной.
Во взгляде Омендапа отразилось упрямое намерение ответить отказом. Хатусу опередила его. Онащелкнула пальцами, и Сененмут, сразу же отодвинув стол, направился к Омендапу и вложил ему в руку свиток. Омендап развернул его и, увидев царский картуш, приложил его к губам.
– Это не мое пожелание, – сладким голосом добавила Хатусу, – а божественного фараона. Его слово было первым.
