– Долголетия, здравия и процветания божественной Хатусу!
Рев приветствий стал ответом на его слова. Колесница Хатусу прибавила ход. Где-то в массе колесниц жрец затянул военный гимн:
Хатусу, разрушительница, подобная Сехмет!
– Хатусу! – откликнулся многоголосый хор.
– Хатусу! – на этот раз рев бьт оглушающим.
– Хатусу!
Дальше к хвалебному хору присоединились тыcячи голосов.
Хатусу! Победительница!
Хатусу! Дочь Монту!
Хатусу! Золотая плоть бога!
Колесницы постепенно разгонялись. Амеротк гадал, была ли подготовлена эта лавина восхвалений, или все получилось само собой. Но скоро ему стало не до размышлений. Колесница Хатусу летела, словно птица. За ней грохотали сотни других колесниц. Земля гудела от дроби копыт, скрипа упряжи, лязга металла. Ехавшие позади Хатусу старшие офицеры отдавали команды. Движение по фронту замедлилось. Затем правое крыло, описывая дугу, ускорило ход. Прохладный вечерний ветер доносил до них шум битвы у главного входа, но им ничего не было видно, кроме огромной белесой тучи пыли. Амеротк отстегнул от борта лук и принял боевую стойку, расставив ноги для равновесия. Колесницы еще прибавили ход. Понукаемые возничими, кони мчались, как демоны, на ничего не подозревающих митаннийцев. Их увлекал вперед гром битвы, сам вкус убийства. Они приблизились к белой туче и в следующее мгновение, как стрелы, вонзились в ряды митаннийцев.
Вокруг царил неописуемый хаос. Земля была усеяна телами людей и трупами лошадей. Кое-где египетские фаланги еще держались, но частично воинам-митаннийцам удалось прорваться в лагерь. Появление египетских колесниц застало их врасплох. Митаннийцев привлекал грабеж, их кони были измучены, а среди всеобщего хаоса битвы их тяжелым колесницам не хватало свободы движения.
Амеротк увидел обращенные к нему кричащие лица. Он стал выпускать стрелу за стрелой, затем взялся за меч и палицу. Перед ним возникали лица, руки, торсы и тут же отлетали прочь огромными хлещущими кровью ранами. Дождь кровавых брызг обдавал его и возничего, заливал пол колесницы. Вокруг шел рукопашный бой. Густой слой пыли покрывал доспехи, стяги, шлемы и лица; и трудно было отличить, где свой, где чужой. Амеротк поднял голову. Хатусу сражалась в гуще врагов. Ее копье без устали поднималось и опускалось. Группа воинов-ветеранов обступала ее, добивая солдат митаннийцев и защищая свою царицу, которая продвигалась все дальше во вражеские ряды.
