– Очень просто, – отвечает. – Если построить модель точно по вашим вычислениям, то она не будет работать. Посылайте ваш проект хоть в Академию наук, там скажут то же самое. Но я верю, что она один раз работала. Значит, модель была вами сделана не точно. Значит, было в ней какое-то еще новое, непредвиденное условие, которое и позволило ей работать. При первом испытании это условие существовало, при втором – отсутствовало.
– Какое условие? – спросил я.
– Не знаю.
Аспирант этот все расспрашивал о моих опытах в Иван-городе. Признаться, отвечал я ему неохотно.
Помню, сказал он мне, между прочим:
– В вас есть изобретательская жилка. Но вам нужно быть в курсе современных идей. Надо знать больше фактов. Тогда скорее придет в голову интересная мысль».
Дальше отец приводил какие-то очень сложные свои рассуждения об электричестве, проверить которые просил Дымова.
В них я в тот момент не могла разобраться. В школе я всегда имела по физике тройку. Опыты с маятниками, искрами, оптическими стеклами казались мне скучным занятием. Но я уже писала вам, дорогой друг, что была тогда глупа. К счастью, как оказалось, не безнадежно. Мне сейчас стыдно, что на уроках физики, ох, бывало тайком, под партой, таясь от глаз учителя Виктора Ивановича, держала я затрепанный томишко Понсона де Террайля «Фиакр № 13», читала «Похождения графа Фруа», равнодушная к объяснениям учителя. Вызванная к доске Виктором Ивановичем, плела иной раз такую чепуху, что класс дружно покатывался со смеху. Но меня выручали природная память и способность отвечать с величайшим достоинством.
Записи отца повернули ко мне физику новой стороной.
Я подумала, что никогда не разберусь в звеньях цепи описываемых событий, если не буду знать. Чего? Всего. Надо знать как можно больше. И знать так, чтобы уметь применять знания.
Впрочем, эти соображения пришли гораздо позднее.
Но мне кажется необходимым упомянуть об этом сейчас…
Я опустила тетради отца. Подняла голову. Встретились взглядом с Грохотовым. Он серьезно посмотрел на меня, спросил:
– При каких обстоятельствах умер ваш отец?
– Его нашли мертвым в лесу… После грозы…
Помолчав немного. Грохотов перевел разговор на другое.
– Дымов возвратил мне эти рукописи. Он занят другими делами. И просил меня… Да… Как раз я интересуюсь теми же вопросами, которые в молодости интересовали вашего отца. Эта станция, где мы находимся, – первый пункт одного большого начинания. Здесь начало дела… альфа… – произнес Грохотов и улыбнулся. – Обратили внимание на мачты?
