Да за кого он меня принимает! И себя тоже! Было бы за кем подглядывать! Тьфу!
– Ладно, остаюсь здесь, – вздохнул я вслух.
– Нет! Я не оставлю тебя с Эльзой! – воскликнул Боня. – Ты… ты зайдешь в воду, но твои нечистые глаза будут закрыты!
– Ладно! Согласен! Чего уж там! – устало сказал я. Окунуться мне тоже не мешало, а смотреть на этого сквернослова… Больно надо!
Взяв с меня соответствующие клятвы и поминутно вздыхая, крестясь и озираясь по сторонам, Боня, поеживаясь, зашел в воду. Я плюхнулся следом, обдав его фонтаном брызг (пусть будет хоть небольшая месть с моей стороны!).
– Ты что! – завопил он. – Да чтобы тебя в аду так кипящей смолой обрызгивали! Да чтобы…
– Боня… Святой папаша! Я же тебя не вижу! – оправдался я, и монах не мог не признать справедливости моих слов. Раз сам выдвигаешь дурацкие условия, сам и расплачивайся.
У меня создалось впечатление, что Боня никогда не купался в речке. Наверное, эти монахи моются только в бане, да и то нечасто. Видно было, что юный сквернослов испытывает от своего барахтанья большое удовольствие, хотя и сам этого стыдится.
Наконец, наплескавшись вдоволь, посвежевший монашек выскочил на берег и потребовал, чтобы я принес ему рясу, а сам спрятался в кустах. Дело в том, что его одежда находилась где-то у костра, где сейчас хозяйничала Эльза и откуда доносились аппетитные запахи. Правда, вперемешку с какой-то гарью.
– Нашему святому папаше нужна его ряса. Ты не подскажешь, где она? – спросил я у девушки, озираясь по сторонам в поисках пропавшей одежды.
– Ох, брат Бонифаций! Боня! Прости меня! – завыла Эльза так, что я жутко удивился. Насколько я успел узнать ее, девушка была совершенно не склонна к истерикам, а тут на тебе!
– Что такое? – раздался обеспокоенный голос из кустов. Монаху явно хотелось подбежать поближе, но позволить себе такое он сейчас никак не мог.
– Твоя ряса! Твое священное одеяние! – продолжала выть Эльза. Ее плечи содрогались, словно от рыданий, и я едва не поверил в это, но тут девушка приподняла голову, и я увидел, что она трясется от смеха.
– Что с ней? – завопил монах. – Если это проделки нечистого, то я…
Чуть что, так сразу я! И между прочим, только что из воды – какой я ему нечистый! Обидно же, честное слово!
– Нет! – быстро воскликнула Эльза, опасаясь, как видно, подвести меня. – Это я одна во всем виновата! О, горе мне!
– Да что же наконец случилось! – Монах тоже заподозрил печальную истину.
– Я хотела… хотела немножко подсушить твое одеяние, пришедшее в плачевный вид из-за происков негодяев, одержимых всеми грехами. – Ишь, как загнула! С Боней пообщаешься – еще не так заговоришь! – И оно…
