Потреро останавливал состав и в том случае, если он шел по местности, где в изобилии водился одичавший крупный рогатый скот. В таких местах рабы собирали кизяк, который при сгорании выделяет значительное количество тепла. И во время всех этих остановок, не покладая рук, трудились Сервиклоны, обслуживающие поезд.
Вооружившись тряпками, масленками и смазочными шприцами, они что-то чистили, подтягивали болты, доливали масло в трущиеся части, контролировали работу всех важнейших частей поезда: проверяли сцепные устройства, тормоза, простукивали колеса, следили за исправностью топки, поддувала, дымогарных трубок котла, проверяли показания приборов, короче, делали все для поддержания паровоза в рабочем состоянии.
Джаг с любопытством наблюдал за ними. Пока ему не оставалось ничего другого.
Однажды утром привычный ритуал был нарушен.
Высунувшись из кабины и подставив лицо прохладному ветру, Потреро держался за рычаг управления, и, казалось, не замечал раннего рассвета. Заметив, что глаза машиниста закрыты, а его голова безвольно покачивается из стороны в сторону в такт движению паровоза, Джаг подумал, что он умер, затем, правда, рискнул сделать более соответствующее обстановке предположение.
– Эй, вы спите? – закричал он, подойдя к механику.
– В дороге я никогда не сплю, Рамона! – незамедлительно откликнулся машинист и выпрямился. – Мне казалось, что я уже говорил тебе это!
Джаг указал на небо.
– Светает!
– Поздравляю, от твоего внимания ничто не ускользает!
– А почему мы не останавливаемся? Я уже проголодался!
– Поешь в Томболл Пойнте!
От удивления у Джага округлились глаза.
– Уж не хотите ли вы сказать, что мы...
– Вот именно, – Потреро с важностью кивнул головой. – До прибытия, Чико, осталось меньше часа.
– Но вы мне ничего не говорили!
– С каких это пор орел отчитывается перед червяком, Рамона?
Джаг сердито метнул в топку несколько лопат угля, не замечая лукавого взгляда машиниста. Не скрывая своего раздражения, он пошуровал кочергой, потом забился в свой угол и, надувшись, уставился в окно на проносившийся мимо пейзаж.
На протяжении всего пути поезд шел по пустынной местности, по пыльным просторам, заросшим сорняками, крапивой, тщедушным колючим кустарником, который яростно трепали порывы вольного ветра.
Высунувшись наружу и сощурив глаза, как Потреро, чтобы не попала соринка, Джаг смотрел вдаль, пытаясь разглядеть силуэт Томболл Пойнта. Но тщетно, город был еще далеко.
– Смотри, не выпади, Чико! – крикнул Потреро. – Ты мне еще нужен!
