Во время съемок этой сцены от окружающих не требовалось полной тишины, и мать Лекси пробормотала:
– Не могу же я утверждать то, во что сама не верю.
– Что она правильно поступила, рассказав? – пробормотала в ответ Пэм. – Но ведь…
– Это вы, гайяисты[4], так говорите. Мне чужда ваша вера, поэтому не ждите от меня слов лжи.
– Но ведь не так важно, кому она открылась – нам, своему канонику или родителям, – главное, что заявила: ее насилуют.
Миссис Оллред не ответила, Пэм жестом указала на склон и увела собеседницу подальше от микрофонов, а после в полный голос продолжала:
– Дети в подобных случаях часто испытывают чувство вины. Вот почему так важно, чтобы их утешили те, кого они больше всего любят, кому они больше всех доверяют. Лекси, правда, необходимо услышать, что не она виновата перед своей семьей, и услышать ей это нужно от вас.
– Сами ей скажите, – отрезала РоЛейн. – Мое мнение я уже высказала: ей следовало пойти к канонику, и пусть он бы поговорил с ее дедом. В церкви эфраимитов даже дети обязаны ставить интересы общины превыше собственных. – Во взгляде женщины сверкнула неподдельная враждебность. – Не жду вашего понимания, но это так.
– Но… ее дед с каноником старые друзья, – напомнила Пэм, пытаясь сохранить ровный тон, что давалось ей все труднее, – поэтому нельзя было ожидать от девочки такого поступка.
– Я от нее ожидаю исполнения морального долга. И одну вещь знаю наверняка: я знаю, кто повинен в том, что она больше не хочет нас слушать. Это вы, гайяисты, заморочили ей голову.
– Снято! – крикнул режиссер. – Вы отлично поработали. Десять минут перерыв. Нил, на минутку.
Процессия карабкающихся женщин распалась, и поодиночке они направились к трейлеру с горячими напитками. Лекси, увидев, что Пэм и ее мать стоят бок о бок, подбежала к ним. РоЛейн расправила серебристое одеяло. Пока она укутывала в него дочь, Лекси сказала:
– Сумеешь зашить, мам? Я наступила на подол, и он порвался. – Девочка обеими руками подняла подол застиранного платьишка.
РоЛейн внимательно его осмотрела.
– Наверное, смогу. Пойдем поищем иголку с ниткой.
Обняв Лекси за плечи, она поставила ее лицом к трейлеру с реквизитом. На Пэм она подчеркнуто не глядела. А вот Лекси извернулась под рукой матери и оглянулась на старшую подругу.
– Мы скоро закончим. Я ведь еду к вам, да?
– Да. Я подожду, спешки нет никакой.
– Хамфри еще отдыхает?
– Ага. Обедать сегодня будем вдвоем, но я все равно достала лишний ягодный пирог.
