Их охотно слушали, и с каждым днем слушателей находилось все больше, город волновался, и уже не только Гиппократ с Эпикидом, но и более осторожный Адранодор начинал склоняться к мысли о мятеже. Теперь он поддался настояниям супруги, которая твердила ему, что нельзя упускать удобного случая, и вступил в сговор с карфагенскими посланцами и еще одним свойственником Гиерона – Фемистом.
Но все сгубила болтливость Адранодора. Он открыл свои планы актеру Аристону. У греков ремесло актера не считается постыдным, и то был человек хорошего происхождения, всеми уважаемый, так что дружба с ним царского зятя никого не изумляла. Но Аристон, который верность отечеству ставил выше дружбы, донес обо всем, что услышал, правителям. Те нарядили тайное расследование, донос актера подтвердился, и было определено действовать без отлагательств. С одобрения старейшин правители поставили стражу у дверей Совета, и как только Фемист и Адранодор вошли, их тотчас умертвили. Все прочие советники, кроме старейшин, понятия ни о чем не имели, и в Совете началось отчаянное смятение, но правители, водворив кое-как тишину, вывели вперед Аристона, и он рассказал все по порядку и очень подробно. Оказалось, что африканские и испанские наемники должны были перебить городских правителей и других именитых граждан, получив в награду их имущество, и что верный Адранодору отряд готовился снова занять Остров.
Тут Совет успокоился окончательно, но на площади бушевала толпа, которая еще не знала, что произошло, и только чувствовала перемены. Звучали уже и проклятия, и угрозы, однако когда двери Совета распахнулись и все увидели трупы заговорщиков, народ онемел от ужаса и молча выслушал речь, которую произнес один из правителей. Он обвинял убитых во всех злодеяниях, совершавшихся в Сиракузах после смерти Гиерона: на что, в самом деле, был бы годен мальчишка Гиероним без дурных опекунов и советников? Он обвинял Адранодора в черной неблагодарности: ведь народ не только простил ему его преступления, но даже избрал я правители. Впрочем, истинною причиною всему – не сами заговорщики, а их жены, царское отродье, не способное проститься с мыслью о тиранической власти!
Со всех концов площади понеслись крики, что надо казнить обеих, что нельзя оставлять в живых никого из рода тиранов. Толпа всегда такова: она либо рабски пресмыкается, либо свирепо властвует, свободы же, которая лежит посредине меж тем и другим, не может ни принять, ни воспользоваться ею. И всегда находятся прислужники злобы и гнева, которые подстрекают к кровопролитию души, безудержно жаждущие крови. Вот и тогда правители немедленно предложили закон: весь царский дом предать смерти. И он был немедленно принят народом, и Дамарата, дочь Гиерона и супруга Адранодора, и Гармония, внучка Гиерона и супруга Фемиста, были убиты.
