Приор отправился к преподобному отцу де Ла Шез, но у того сидела м-ль дю Трон[56], и ему было не до приоров. Он толкнулся к архиепископу; прелат заперся с прекрасной г-жой де Ледигьер и занимался с ней церковными делами. Он помчался в загородный дом епископа города Мо, но тот в обществе м-ль де Молеон [57] подвергал разбору «Мистическую любовь» г-жи де Гюйон [58]. Ему удалось все же добиться, чтобы эти прелаты выслушали его; оба заявили, что не могут заняться судьбой его племянника, так как он не иподьякон.
Напоследок он повидался с иезуитом; отец де Ла Шез принял его с распростертыми объятиями, уверяя, что всегда питал к нему особое уважение, хотя и не был с ним знаком. Он поклялся, что общество Иисуса всегда было благорасположено к нижнебретонцам.
– Но, быть может, – спросил он, – ваш племянник имеет несчастье быть гугенотом?
– Что вы, преподобный отец, разумеется, нет»
– А он случайно не янсенист?
– Смею заверить вас, ваше преподобие, что и христианин-то он совсем новорожденный: мы крестили его всего одиннадцать месяцев назад.
– Вот и хорошо, вот и хорошо, мы о нем позаботимся. А богат ли ваш приход?
– О нет, совсем бедный, а племянник обходится нам недешево.
– Нет ли у вас по соседству янсенистов? Будьте очень осторожны, господин приор: они опаснее гугенотов и атеистов.
– Их у нас нет, преподобный отец: в приходе Горной богоматери не знают, что такое янсенисты.
– Тем лучше. Поверьте, нет такой вещи, которой я не сделал бы для вас. Он любезно проводил приора до дверей и мигом забыл о нем. Время шло; приор и его сестра совсем уже отчаялись. Между тем гнусный судья торопил свадьбу своего олуха-сына с прекрасной Сент-Ив, которую ради этого выпустили из монастыря. Она по-прежнему любила своего крестника так же сильно, как ненавидела навязанного ей жениха. От обиды на то, что ее заточили в монастырь, страсть только возросла; приказание выйти замуж за сына судьи довершило дело. Сожаление, нежность и страх волновали ей душу. Девичья любовь, как известно, куда изобретательнее, чем привязанность какого-нибудь старого приора или тетушки, которой перевалило за сорок. К тому же молодая девушка очень развилась за время пребывания в монастыре благодаря романам, которые украдкой там прочла.
Она не забыла про письмо, отправленное в свое время лейб-гвардейцем в Нижнюю Бретань и вызвавшее там толки, и решила, что сама разведает дело в Версале, бросится к ногам министра, если верны слухи, что ее возлюбленный в тюрьме, и добьется его оправдания. Какое-то тайное чувство подсказывало ей, что при дворе красивой девушке не откажут ни в чем; но она не знала, во что ей это обойдется.
