– Бегает, как дите от баньки.
– Этот европеец что, мачты и паруса к ней приматывал?
Бивер рассмеялся:
– Да нет, он, скорее, примотал всю машину к педали газа, давай так скажем.
– Хорошо, – сказала она. – Я ее беру.
– Да мы даже и не поторговались.
– Поторгуйся за нас обоих, Бивер. Я заплачу ровно столько, на сколько ты сможешь себя унизить.
– Вот оно что. Слушаюсь, мэм.
– Ключи и бумаги у тебя?
– Да, да. Слушай, мне жаль – насчет твоей мамы.
Джорджи поняла, что Бивер, наверное, знал о смерти матери еще до того, как об этом узнала она. Это и еще много всякого, подумала она. Гораздо больше, чем она давала себе труд узнать.
– Скажи мне кое-что, Бивер.
– Без проблем, – сказал он, поглаживая карманы и облизывая губы.
Почудилась ли ей дрожь осторожности, которая пробежала по его телу?
– Это ты буксировал грузовик и трейлер? – спросила она.
– Ключи должны быть в замке зажигания.
– Бивер! Ну, «Эф-юо».
– Чей?
– Ты знаешь чей. Лю Фокса.
– А… Арбузного мальчика. Нет.
Джорджи пошла за ним внутрь, по замасленному полу к крохотной желтой машинке. Ему пришлось присесть на корточки, чтобы заглянуть в окно.
– Я не знаю, что я делаю, Бивер.
– Ты скоро уедешь. Не волнуйся.
– Почему ты здесь остаешься?
Он пожал плечами:
– Не все ли равно где?
– Ты знаешь что-нибудь о дробовиках?
– Много всего, – сказал он, опираясь локтями на крышу.
– Ты ему помогал?
– Это не он, Джорджи.
– По крайней мере, вы хорошо сговорились.
– Это был Шовер.
– Шовер Макдугалл?
– Он как чертова сорвавшаяся с цепи пушка.
Джорджи обдумала это. Шовер Макдугалл вполне мог бы быть подходящей кандидатурой. Он был параноик и сутяга, и все его презирали за то, что он резал тросы и путал сети. Он был трезвенник и ненавидел наркотики. В прошлом сезоне он протаранил еще один катер. Он был невероятно удачливым рыбаком. Его сын учился в одном классе с Джошем.
– Откуда ты знаешь? – спросила она.
– Ходят слухи.
– И распускает их Джим.
– Такие слухи, Джорджи.
– Но зачем?
– Ну, не кисни и не реви. Когда у нас по водам шастает браконьер, это уже плохо, но браконьеры тут и там, дорогая. Шовер, наверное, решил защитить нашу честь. Думает, что рыбацкие короли помягчали с годами. Решил, что Джим не знает или что у него больше не хватает духу. Он всегда преклонялся перед Джимом, ты же знаешь. Спорю на что угодно, он сделал это от большой любви. Господи, да разве ты не видишь, как его женушка ездит взад-вперед по округе, как долбаный спутник-шпион? На этом сатанински белом «Камри»?
