Отец. Если б мы могли кого-нибудь позвать!
Ондра. Затем? И нас довольно. Теперь она некоторое время пролежит без сознания. Нервное потрясение. .Лучше всего оставить ее в покое. Давайте какуюнибудь подушку.
Петр (собирает диванные подушки). На, бери.
Иржи (несет целую груду подушек). Вот, возьми.
Ондра. Приподыми ей голову, папа. (Подкладывает подушки.) Ну, теперь лежи себе тихонько, мамочка. (Встает.) Отойдите от нее, пусть полежит спокойно.
Отец (встает). Чем ты ее так напугал, Петр?
И скажи, пожалуйста, как ты вообще здесь очутился?
Ондра. Одну минуту, папа! (Поворачивает Петра к свету и осматривает ему лоб.) Так! Одна, другая. (Раскрывает у него рубашку и водит пальцем по груди.) Одна, две, три. Эта вот - прямо в сердце.
Отец. Покажи-ка! Меткий выстрел. Собственно говоря, это очень похоже на... Как-то раз у нас поставили к стенке одного араба, угостили его по-военному свинцом... Послушай, сынок, с тобой-то это как случилось?
Петр. Поставили к стенке, папа.
Отец. Эге, братец ты мой! И стреляли, видно, солдаты.
Петр. Солдаты, папочка.
Отец. Надеюсь, Петр, ты не изменил родине?
Петр. Нет, папа. Я боролся за великое и благородное дело.
Отец. Против солдат? Что-то я никак не возьму этого в толк, мой милый!
Петр. И на нашей стороне тоже есть солдаты, папа.
О т е ц. На обеих сторонах солдаты?
Петр. Да.
Отец. Наши против наших?
Петр. Да, папа.
Отец. Это мне что-то не нравится, Петр. Это у вас, ребята, какая-то путаница... Ну, и ты, значит, .был разведчиком, Петр?
Петр. Нет, папа. Я только писал в газетах.
Отец. Не ври, Петр. За это не расстреляли бы. У нас казнили одних шпионов да изменников.
И р ж и. Теперь, папа, другие времена.
Отец. Да, по-видимому. Очевидно, мои милые, теперь у вас какие-то новые правила игры. (Поворачивается к матери.) Ну, как она?
Ондра (сидит, склонившись над матерью). Ничего. Пока еще в обмороке. Можно подумать, спит.
Петр. Ну и хорошо. Она одна может нас слышать...
Ондра. И говорить с нами. Только мамочка может нас видеть. Она еще не утратила с нами контакта.
Петр (рассеянно вертит глобус на письменном столе'.) Доложу вам, мои милые, мучительна была минута, когда пришлось сказать ей...
И р ж и. Знаю, знаю, дружище. Чувствуешь себя невероятно глупо, как будто ты должен сознаться в какой-то проделке. (Открывает ящик письменного стола и роется в нем.) Знаете, мамочка хранит даже наши трубки?! Ну, какая же она хорошая, эта мама! А ведь при жизни, бывало, только и слышишь: "Не дыми ты здесь, пожалуйста!" (Привычным жестом курильщика машинально берет в рот пустую трубку и посасывает.) Ммм... Честное слово, здесь чувствуешь себя совсем как дома.
