— У тебя задатки первостатейного сокольничего, — заметил Эдгар, и я просиял от удовольствия.
И вот, спустя два дня после гневной вспышки Эльфгифу на пиру, мы впервые отпустили сокола лететь свободно. Это был тонкий и решительный миг в его воспитании. Вскоре после рассвета мы с Эдгаром отнесли сокола в спокойное место, довольно далеко от бурга. Эдгар вращал приманку на веревке. А я, стоя в полусотне шагов от него с кречетом на перчатке, снял кожаный колпачок, отпустил кожаные ремешки и высоко поднял руку. Сокол тут же заметил летающую приманку, сорвался с перчатки мощным прыжком, отдавшимся до самого моего плеча, и кинулся прямо к цели — одним смертельным броском. Он ударил по кожаной приманке с такой силой, что вырвал веревку из рук Эдгара, и отнес приманку вместе с волочащейся за ней веревкой на дерево. А мы с Эдгаром застыли в страхе, не зная, не воспользуется ли сокол возможностью улететь на свободу. Помешать ему мы были бы не в силах. Но когда я снова медленно поднял руку, кречет спокойно слетел с ветки, скользнул к моей перчатке и уселся на нее. Я наградил его куском сырой голубиной грудки.
— Вот, стало быть, она, наконец, и пришла, чтобы предъявить свои королевские права, — тихо сказал Эдгар мне, увидев, кто ждет у соколиного двора, когда мы возвращались.
Там стояла Эльфгифу в сопровождении двух слуг. На мгновение меня обидел язвительный смысл слов Эдгара, но знакомое чувство уже завладело мной, и голова закружилась оттого, что я оказался рядом с самой красивой и желанной женщиной в мире.
— Доброе утро, госпожа, — сказал Эдгар. — Пришли посмотреть на своего сокола?
— Да, Эдгар, — ответила она. — Птица уже готова?
— Не совсем, госпожа. Еще дней семь или десять поучится и будет годна для охоты.
— А имя ты ей дал? — спросила Эльфгифу.
— А имя ей придумал этот парень, Торгильс, — ответил Эдгар.
Эльфгифу посмотрела на меня так, словно видела впервые в жизни.
— Так какое же имя ты выбрал для моего сокола? — спросила она. — Уверена, что оно мне придется по нраву.
— Я назвал сокола Habrok, — ответил я. — Это значит высокий зад — над опереньем на лапах.
Она чуть улыбнулась, отчего сердце у меня подпрыгнуло.
— Я знаю, что это значит; Хаброк в преданьях о старых богах означало «лучший из всех соколов», не так ли? Славное имя.
Я словно воспарил в небеса.
— Эдгар, — продолжала она, — ловлю тебя на слове. Через десять дней, начиная с сегодняшнего, я выйду на соколиную охоту. Мне нужно время от времени выбираться за пределы бурга и расслабляться. Две охоты в неделю, если соколы сгодятся.
