* * *
Утром, после того как взошедшее солнце оторвалось от горизонта на половину своего диаметра, Дальвиг поднялся с постели. Как и вчера, как и много раз до того, он проглотил опостылевшую пищу, подаренную козами и курами. Поднявшись на самый верх башни, Эт Кобос подставил лицо прохладному ветру, дувшему с запада, закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Ему казалось, что он летит где-то высоко, забыв обо всех бренных заботах, наплевав на будущее и порвав с прошлым. Только пятки, опиравшиеся на твердый камень, не давали ему полностью отдаться иллюзии полета… Как это жестоко, когда человек не может исполнить мечту и взлететь в небо, словно птица! Дальвиг снова открыл глаза и обнаружил на щеках две маленькие слезинки. «Наверное, ветром выдуло», – подумал он и усмехнулся – едва заметно, краешком рта. Пройдя вдоль крошащегося парапета, он остановился в том месте, где мать давным-давно спрыгнула вниз. На сером камне не осталось следов. Дальвиг медленно перегнулся через парапет и взглянул вниз: у подножия башни тоже ничто не напоминало о том страшном дне… Все гнездилось только в его памяти, последнем прибежище призраков, воющих от боли и унижения. Он должен напоить их кровью врагов, должен! Сжав пальцы в кулак, он яростно стукнул по краю парапета, отчего вниз слетело несколько мелких камешков. Внизу, под восточной стеной замка, за зарослями лопухов и щавеля, пряталось небольшое кладбище. Там, под как попало расколотыми камнями покоились останки защитников замка Беорн, павших во время его последнего штурма, а также две более свежих могилы, большая и маленькая. Дальвиг никогда не ходил туда, не приносил цветов и не обновлял корявых надписей на надгробиях. Он просто никогда не забывал о них.
Вернувшись в свою комнату, Дальвиг принялся за сборы. Куртка на шнуровке осталась лежать на стуле. Вместо нее была надета другая – грубое, растрескавшееся чудовище. Грудь и спину украшали кое-как зашитые дыры от копий и мечей, а также едва заметные контуры, оставленные отодранными металлическими пластинками. Эту куртку Дальвиг, еще будучи ребенком, снял с одного из мертвых солдат своего отца. Самая лучшая из тех, которые оставили захватчики, однако они не побрезговали сорвать с нее броню. Твердая, негнущаяся куртка была гораздо шире, чем нужно, и в то же время рукава оказались короче рук Дальвига. Из-за толстого льняного подклада находиться в такой одежде солнечным днем было жарковато, но что делать! Будто этого ему показалось мало, Дальвиг набросил сверху плащ, чтобы до поры до времени спрятать ножны. Круглая кожаная шапка с проволочным каркасом, такая же старая и страшная, как куртка, покрыла голову, штопаные перчатки из оленьей кожи – руки. Вот и вся броня! Ее слабость нисколько не тревожила Дальвига, потому как никакая, даже самая лучшая сталь не защитит его от рукотворной молнии или магической стрелы. Он мог бы отправиться на бой и вовсе в обычной одежде, но боялся, что это вызовет какие-нибудь подозрения.
