Геобол, слыша истошный стрекот, яростные многоголосые вопли, сменившие в себе ужас на торжество, заметив клубы дыма и блеск пламени, отвлекся и отпрянул в сторону от Ргола. Увидев, что все до единой твари, которых он привел с собой, мертвы, Белый с отчаянным криком вознес меч над головой и, раскрывшись, нанес ужасающий удар. Ргол смог парировать его с протяжным мучительным стоном, и клинки обоих колдунов словно спаялись, разливая вокруг себя водопады искр. Желтые возле скрестившихся лезвий, они темнели через красный в темно-багровый цвет на своем пути до земли. Несколько долгих мгновений Ргол и Геобол недвижно парили на одном месте, словно каменное изваяние, по чьей-то прихоти взлетевшее в воздух. Потом князь протянул свою руку вперед, к незащищенному щитом животу Геобола, будто хотел дотянуться до него пальцами и вырвать кишки. Из всех перстней и колец, как всегда обильно украшавших пальцы Ргола, брызнули разноцветные лучи. Три из них рассыпались бессильными облачками, но один пронзил Белого воина насквозь. Разом вытянувшись, Геобол страдальчески выгнул спину назад и выронил меч. Скупыми, неспешными движениями князь отбил в сторону его щит и пронзил противника своим сияющим оружием.
Всем тем, кто смотрел на их бой с земли, показалось, что солнце зашло за тучи. Нелисгар исчез, целиком погрузившись внутрь тела Геобола, а такие яркие и светлые доспехи последнего вдруг померкли, став темно-розовыми. Жуткие черные потеки двинулись по ним сверху вниз, от того места, куда вонзился вражеский клинок. Сотрясаясь и медленно крутясь вокруг своей оси, без единого звука Геобол накренился, соскользнул с лезвия Нелисгара и с оглушительным лязгом рухнул на землю. Густое облако пыли, подсвеченное снизу и сверху кровавым светом, накрыло место его падения…
ХОРОШИЙ СОВЕТ И СОМНИТЕЛЬНАЯ НАГРАДА
После смерти Геобола и пяти его чудовищ город не сопротивлялся. Воля защитников Холатырена была сломлена; они опускали руки, давая зарубить себя, бежали, тщетно надеясь спрятаться в домах. Победители как следует повеселились на запутанных узких улочках. Жители подвергались надругательствам и пыткам, кончавшимся, как правило, жестокими убийствами; дома их грабили полностью, вынося даже старые тряпки и драные ковры, на которых спали собаки. Те, кто не успевал ухватить кусок пожирнее, лезли в драку с более удачливыми товарищами. Некоторые, до того трусливые, чтобы добывать богатство грабежами, воровато обходили подчистую обобранные дома и набивали узлы кизяками. Множество домов горело, подожженные опьяненными победой и добычей кочевниками. Пожары постепенно разрастались, грозя в скором времени попросту уничтожить город. С затянутых дымом улиц через ворота и сделанный Дальвигом оползень выползали вереницы нагруженных тюками мародеров. Иные тащили за собой животных, главным образом коней и тощих овец, изредка встречались избитые и голые женщины, взятые в рабство.
