На всё это рассчитывал Валленштейн, делая императору своё смелое предложение, которое теперь никто уже не находил слишком самонадеянным. Чем многочисленнее становилось войско, тем меньше приходилось заботиться о его содержании, ибо тем сильнее трепетали пред ним все противники; чем возмутительнее были насилия, тем безнаказаннее можно было их творить. Применяемые против враждебно настроенных имперских чинов, они имели видимость законности; применяя их против покорных, можно было ссылаться на мнимую необходимость. Неравномерное распределение этого гнёта препятствовало опасному единению между князьями; разорение их земель лишало их возможности сопротивляться. Таким образом, вся Германия стала провиантским складом для войск императора, и он мог хозяйничать во всех землях, как в своих наследственных владениях. Отовсюду неслись к императорскому престолу мольбы о правосудии, но пока обиженные государи смиренно домогались правосудия, Фердинанд II мог считать себя ограждённым от самоуправного мщения. Всеобщее негодование было обращено как против императора, своим высоким саном покрывавшего все эти ужасы, так и против полководца, преступившего границы своих полномочий и открыто употреблявшего во зло авторитет своего господина. Взывали к императору, чтобы добиться у него защиты от его полководца. Но как только Валленштейн почувствовал, что благодаря своим войскам он всемогущ, он сбросил с себя узы покорности императору.
Полное истощение врага давало возможность ожидать близкого мира. Тем не менее Валленштейн неуклонно продолжал усиливать императорские войска и, наконец, довёл их численность до ста тысяч человек. Несметные полковничьи и офицерские патенты, двор, пышностью не уступавший императорскому, огромные подачки приближённым (он никогда не дарил меньше тысячи гульденов), раздача несметных сумм на подкупы при дворе, чтобы сохранить там влияние, — и всё это, нимало не обременяя императорскую казну. Все эти огромные деньги добывались взысканием контрибуций в нижнегерманских областях; не делалось никакого различия между друзьями и врагами — везде, во владениях всех государей, самовольные вторжения войск и постои, везде одинаковые вымогательства и насилия. Если верить одному сильно преувеличенному сообщению того времени, то Валленштейн в течение семилетнего командования собрал посредством контрибуций с одной только половины Германии шестьдесят миллиардов талеров. Чем чудовищнее были вымогательства, тем обширнее становились его военные запасы, тем охотнее, стало быть, стекались под его знамёна; весь мир гонится за счастьем. Его армия всё увеличивалась, а земли, по которым она проходила, быстро хирели. Но какое ему было дело до проклятий, нёсшихся из областей, до воплей государей? Войско Валлеиштейна боготворило его, и само преступление давало ему возможность смеяться над всеми его последствиями.
