За несколько недель всё изменилось, и благоразумная политика Фердинанда исправила его положение в той же мере, в какой положение Фридриха ухудшилось из-за его медлительности и неудачных распоряжений. После утверждения их привилегий чины Нижней Австрии принесли присягу, а немногие отказавшиеся от присяги были обвинены в оскорблении величества и государственной измене. Таким образом, император вновь утвердился в одной из своих наследственных земель. В то же время всё было пущено в ход, чтобы добиться иноземной помощи. Путём устных переговоров Фердинанду удалось ещё во время выборов во Франкфурте склонить на свою сторону духовных курфюрстов, а в Мюнхене — герцога Максимилиана Баварского. Весь исход этой войны, судьба Фридриха и императора зависели от того участия, какое намеревались принять в чешской войне уния и лига. Для всей протестантской Германии было, вероятно, выгодно поддерживать короля чешского; интересы католической религии, очевидно, требовали, чтобы верх одержал император. Победи протестанты в Чехии — всем католическим князьям Германии пришлось бы дрожать за свои владения; их поражение дало бы императору возможность предписывать законы протестантской Германии. Итак, Фердинанд заставлял действовать лигу, Фридрих — унию. Родственные узы и личная преданность императору, своему шурину, вместе с которым он рос в Ингольштадте, приверженность к католической религии, подвергавшейся самой несомненной опасности, увещания иезуитов и подозрительные действия унии — всё это побудило герцога Баварского и всех участников лиги отождествить дело Фердинанда со своим собственным.
По заключённому с Фердинандом договору, обеспечивавшему Максимилиану вознаграждение за все военные издержки и возможные убытки, герцог Баварский принял неограниченную власть над войсками лиги, которые должны были поспешить на помощь императору против чешских мятежников. Вожди унии, вместо того чтобы как-нибудь предотвратить это опасное соединение лиги с императором, делали всё, чтобы ускорить его. Ведь побудив католическую лигу открыто принять участие в чешской войне, они могли рассчитывать, что все члены и союзники унии тоже выступят решительно. Без прямых действий католиков против унии не было надежды на мощный союз протестантских государств. Поэтому уния воспользовалась устрашающим влиянием чешского восстания для того, чтобы выдвинуть все свои прежние жалобы и потребовать от католиков полной религиозной свободы. Обращая это требование, изложенное в угрожающем тоне, к герцогу Баварскому, лак к главе католической партии, вожди унии настаивали на быстром и недвусмысленном ответе. Решит ли Максимилиан за или против них — их цель так или иначе достигнута: уступка с его стороны лишит католическую партию её могущественнейшего защитника; отказ вооружит против него всю протестантскую партию и сделает неизбежной войну, посредством которой протестанты надеялись получить весьма многое. Максимилиан, и без того уже имевший веские основания быть на стороне противной партии, счёл требования унии формальным объявлением войны и ускорил свои приготовления. В то время как Бавария и лига готовились воевать за императора, велись также переговоры с испанским двором о денежной помощи. Все трудности, с которыми встретились эти переговоры из-за вялой политики министерства, были счастливо преодолены императорским посланником в Мадриде графом фон Кевенгиллером. Кроме взноса в один миллион гульденов, который удалось выманить у испанского двора, было также обещано наступление на Нижний Пфальц из испанских Нидерландов.
