Дана убрала скрипку в футляр, потрясла кистями рук.
— Ух, даже устала… Ивик, а ты сыграй что-нибудь, а?
— Да я ведь играть толком не умею, не то, что ты…
— А ты спой, ты так поешь хорошо.
Ивик стала перебирать струны. Запела известную квиссанскую песню - кто ее написал и когда, никому неведомо. И правда, петь у нее получалось хорошо, и голос стал будто посильнее, чем раньше.
Светят луны на небе,
Спят квиссаны в ночи.
На окошке не гаснет
Огонечек свечи.
И с подругою милой
Друг сидит у окна,
И теплом их укрыла
Той ночи тишина.
Ашен и Дана подхватили припев на два голоса.
Любовь моя! Пока мы вдвоем,
Нет боли и смерти нет.
Хранить меня будет в бою, под огнем,
Глаз твоих ласковый свет.
Ивик пела дальше, как дарайцы прорвались сквозь посты, напали на квенсен, и вот бой, и дарайцев перебили, а подруга, смертельно раненная, умирает на руках любимого. Это была одна из тех песен, которые не пели на гражданке, они не уходили дальше того квенсена или боевой части, где были сочинены, или же распространялись только среди гэйнов, и лишь среди них имели какую-то ценность. Но для девочек песня была и живой, и пронзительной. У Ашен на глазах даже слезы выступили.
Ивик замолчала. Ашен тяжело вздохнула и сказала.
— Хорошая песня. А говорят, ее Верс запретил к распространению. Ну или не рекомендовал.
— Почему? - изумилась Ивик, - что тут такого особенного?
— Это… пессимизм, вот, - объяснила Ашен, - пораженческие настроения. Мы должны петь только про то, как мы всех врагов победим, всех перебьем и вообще все классно…
Ивик фыркнула.
— Но в жизни же не так… и что тут плохого, одно дело песня, а другое…
— Ненавижу этих свиней из Верса, - вдруг сказала Дана, отрывисто и глухо. Подруги посмотрели на нее, сразу забыв о предмете разговора.
— Почему? В принципе, Верс-то нужен, - сказала Ашен.
— Ничего он не нужен, - буркнула Дана, - они сами… всем только жизнь портят.
— Ничего подобного! - возразила Ашен, - ты просто не знаешь. Мне родители кое-что рассказывали. Например, вот у мамы был случай, она еще была молодая. Она работала на Триме, и ее партнер взял и переметнулся к дарайцам. Не потому, что попал в плен и, например, не выдержал. Просто взял и перешел на их сторону, и выдал маму и еще одну девушку, с которой они работали. И ту девушку дарайцы сразу застрелили, и мама едва спаслась. И потом, конечно, этого парня наши поймали, из Верса, и его расстреляли, как предателя. А ты считаешь, что его отпустить надо было, после того, что он сделал?
