— Не беги, - крикнула Диссе, - бесполезно. Засекли.
Тен остановился.
— Наябедничают же теперь, - растерянно сказал Шагин. Диссе дернула плечиком.
— Ну и ладно.
"Ни труса, ни лжеца не назовешь ты другом", бились слова песенки в голове. Песенку эту гэйн сочинял. Они знают, что такое дружба. Ивик осторожно пробиралась по мосту, цепляясь за перила. Диссе шагала по самому центру и не думая придерживаться руками. Шагала будто танцуя. Она была очень спортивная, Диссе, еще в вирсене начала заниматься акробатической гимнастикой, и сейчас уже защитила первый разряд. И стала юной чемпионкой Варта. И двигалась она очень красиво, легко.
На Ивик никто не смотрел. Да, никто ее не упрекнет, конечно. Ну подумаешь, не прыгнула. Она же не гэйна какая-нибудь, обыкновенная девчонка. Но почему-то все равно очень стыдно.
У нее никогда ничего не получается. И не получится.
Хета* Альва иль Шерен, начальница Шанийского тоорсена, поджав губы, смотрела на пятерых нарушителей.
Полноватые красивые руки хета Альва выложила на стол. Черные глаза, слегка суженные от гнева, блестели.
— У вас смещены все понятия! Это называется - выпускники! После Пасхи будет решаться ваша судьба - а вы? Вы, уже почти взрослые люди…
Мальчишки смущенно переминались с ноги на ногу. Диссе покаянно опустила голову. Ивик и Мара прятались за спины товарищей.
Ну что за невезение? Подумаешь, трагедия, ну прыгнули один раз с моста. И тут же, конечно, нашлись сволочи - ноги бы повыдергать этим соплякам, которые наябедничали.
Хоть бы знать, кто это был, так с высоты и не разглядели толком.
И главное, сразу же - только вернулись в школу, у входа их встретили двое дежурных, дежурила параллельная группа как раз. И сразу повели к Альве. Теперь вообще не отопрешься - трусы до сих пор мокрые, просвечивают даже сквозь одежду.
— Вам уже двенадцать лет! Какой пример вы показываете младшим?! Стыдитесь!
Шагин засопел.
"Еще и насморк подхватил", - мысленно отметила начальница. Ну что с ними делать? Она, как всегда, не могла обозлиться всерьез, и опасалась, что дети это чувствуют. Но наказать-то придется. И прежде, чем наказывать, надо объяснить так, чтобы их пробрало. Каждого лично.
— Объясните мне, - сказала она, - как вы дошли до такой жизни? Как вы дошли до того, что не понимаете самых элементарных вещей? Ваши матери и отцы целыми днями работают - строят поселки, выращивают хлеб и скот, учат и лечат. Все это для вас! Только для вас мы работаем, создаем ваше будущее, в котором вам жить. Гэйны ежедневно рискуют своими жизнями… и отдают свои жизни за вас. За то, чтобы вы жили. И вам это все безразлично, и ради глупой детской игры готовы свернуть себе шеи. Вам плевать на то, что будут чувствовать ваши родители. Что будем чувствовать мы, учителя. Вам плевать на то, что вас кормят, одевают, учат, и что ваши жизни нужны Дейтросу. Вы просто хотите играть, я понимаю. Вы маленькие детки, и еще не доросли до понимания того, ради чего стоит рисковать, а ради чего - нет. Или вам просто хочется нарушить запрет. Раз это запрещают глупые взрослые, то мы именно это и будем делать! Так? Или не так?
