Реймос вежливо попрощался и вышел. Епископ еще какое-то время глядел ему вслед. Зерно посеяно - взойдет ли? Может быть - не сразу, может, потребуется еще полить его, чтобы оно проломило плотную корку души и потянулось к Солнцу. Так часто необразованные и невежественные люди легче и быстрее воспринимают слово Божье, нежели ученые книжники, люди духовные и праведные. Однако, подумал Квиринус, теперь уже не мое это дело, теперь - Твое, Господи, я мог лишь рассказать ему о Тебе, а Ты не оставь этого чужестранца Твоей милостью.
Марка букинобантов была построена следующим образом - состояла из множества отдельных бревенчатых домов, окруженных землянками (наподобие той, в которой жила мать Аморика), и за землянками - наделы, где варвары растили овощи, горох и бобы, а кое-где - овес, рожь и ячмень, хотя основные поля тянулись за пределы жилой общины. От каждого такого хуторка до другого путь был не близкий. В центре же марки высился самый большой дом, обмазанный цветной глиной, окруженный домиками поменьше, и проживал в нем сам Рандо - ныне на хозяйстве отсутствующий. За маркой шумела священная роща, где приносились жертвы языческим богам. У этой рощи и хотел Квиринус встретиться с братьями.
Но пошел через общину кратким путем. Во-первых, хотел он еще заглянуть к вдове Кунигунде, богатая она, и у нее Квиринус хотел выменять кое-что из еды - на отрез шелка из Трира, который лежал у него в суме.
Во-вторых, следовало уже и поторапливаться. Братья скоро придут к роще, и надо в обратный путь - не такой уж близкий. Квиринус думал с досадой, что неудобно расположили общину - ходить до марки далеко, а ведь надо работать, пахать и сеять, добывать пропитание, до проповеди ли им будет? Но что поделаешь, ведь не будешь селиться на общинных землях - к чему раздражать людей…
Перед домом Рандо, веселым, цветным, будто оконная мозаика в соборе, лежала пыльная площадь - тут собирались аламанны перед военным походом или для каких-нибудь общинных празднеств и событий. Сейчас площадь была пуста, лишь дети в серых рубашонках играли в камушки на земле. Девочка лет 12 - по аламаннским понятиям, невеста - несла через площадь коромысло с пустыми ведрами. Светлые ее косы болтались до бедер. Квиринус невольно загляделся на плавную походку девочки, и как косы качаются в такт шагам, выругал себя - хоть, если подумать, и не было похоти в его взгляде, одно лишь любование красотой твари Божьей. Вдруг девочка остановилась, взглянула серыми большими глазами.
