Цыпа их спасла. Саня не знал, что если курица перекричит петуха - конец оцепенению. А она перекричала. Жаль только, цыпленок так и помер у нее на руках. Шак потом рассказал, что чистюки с мальчишкой делали, пока с собой возили, чем сильно облегчил Санину тоску. Он уже не воспринимал отрубленную голову как собственный смертный грех. Собака, тот вообще его героем величал. Но, опять же, не понятно: всерьез или насмехается. Сам нахваливает, а сам про Санино детство допытывается: как, что, с кем.
А тому и рассказать особо нечего.
— С кем компанию водил?
— Да с ребятишками.
— С людьми?
— Ага.
— Во что играли?
— В сливу, в три косточки, в монетку.
— В школу ходил?
Какие школы в Камишере! Там мало-мальски грамотный за ученого почитается.
— Родители читать, писать научили?
В телеге завозилась Цыпа, попросила воды. Саня кинулся помогать. Собачьи расспросы на время утихли. Но стоило курице задремать, как тот опять прицепился:
— Ты не ответил, кто тебя грамоте учил?
— Никто, - буркнул Саня.
— Слушай, парень, - Эд обернулся с облучка и забуравил взглядом, - у нас так не принято. Мы тебя не выдали, мы тебе поверили. Никого ты не убивал, и гоняются за совсем чужим котом. Но и узнать о тебе побольше, не мешает. Справедливо?
— Справедливо, - согласился кот.
А сам подумал, что он таится от арлекинов по давней привычке. Как ушел из родного Камишера, с людьми, лишнего слова себе не позволял. Только проболтайся, тут же кто-то задумается, для чего это справный парень грамотой балуется? Глядишь, на завтра остался без работы. Люди начнут стороной обходить. Законный колдун тут как тут: предъяви разрешение на обучение, предъяви контракт, Приписное свидетельство и Белый лист.
С последними двумя бумагами вообще страшное дело. Если грамотный, но не имеешь того и другого, точно в тайные колдуны запишут. А это хуже обвинения в убийстве. За убийство - светский суд. За тайную ворожбу - дознание в Духовном Клире. А туда еще доехать надо. Туда не просто везут, а с особыми предосторожностями: в железной клетке, без пищи и воды - хрен доедешь. Обучаться же чему-либо кроме ремесла коту подлого происхождения, - а ему, не имеющему вообще никакого происхождения, и подавно, - запрещалось под страхом оскопления.
Тьфу! Куда ни кинь, всюду яйца норовят оторвать. И собака прикопался, не отстает. Еще немного покручинившись и посомневавшись, Саня принялся рассказывать про свою тайную учебу. Как было, так все и выложил. На что Эд отнюдь не насторожился и за нарушение закона не попенял, молчком отвернулся на дорогу и больше до вечера не приставал. А вечером…
