Во младенчестве, мстительно подумал кот, еще не забывший собаке ехидных придирок, мама за распашонку таскала… от норы к норе. Собака как подслушал, обернулся и пристально посмотрел коту в глаза. Саня от неожиданности потупился, тут же себя обругав: ну какого бы лешего? Что хочу, то и думаю!
Когда телеги выкатили на открытое пространство, воздух уже по вечернему загустел. Солнце напоролось на вершины елей, росших в ложбине между холмами. Благо, вечер в этих местах продолжался довольно долго. На свету успеют распрячь лошадей, соорудить костер, стол и даже поставить шатер. В прежние ночевки его не вытаскивали, здраво полагая: нагрянь стража или ее добровольные помощники в деле изловления бродячих котов, с шатром будет много возни. Проще, попрыгать в телеги, под которыми спали, покидать туда вещи, и править от погони. Шак умел запрягать не просто быстро - молниеносно. В темноте, - такое впечатление, - лошади сами надевали хомуты. Затяни подпруги и - вперед.
— Одинаково, - отозвался собака, насчет выбора пути.
— Почему тогда называются по-разному?
— Говорят, в прежние времена на Короткой дороге можно было загнуться гораздо быстрее нежели на Длинной.
— Философия, однако, - усмехнулся Апостол. - А как дела обстоят на сегодняшний день? Не получится, что мы тут гикнемся, вне зависимости от выбора пути?
Собака повернул к лесу, и поднял голову. Ноздри затрепетали - нюхал.
— Ничего особенного. В смысле, особо поганого, - объявил он через некоторое время. -Но какие-то люди недалеко копошатся. Ладно, завтра разберемся.
— Точно люди? - не унимался Шак.
— Да, вроде…
Собака ничего больше не добавил, только слегка потемнел лицом. Сане стало неуютно. Но Апостол, особо не вникая в настроения товарища, скомандовал привал. Лошадей распрягли и пустили вольно пастись. Никуда они не денутся.
После тележной тряски у Сани слегка кружилась голова. Чтобы прогнать дурноту он схватился за работу: достал мешки, принес воды, натаскал сучьев для костра. Отдохнувшее, обрадованное Фасолькой, тело быстро пришло в норму. Спутники тоже не сидели, сложа руки. Только Эд время от времени замирал и начинал тянуть тонкими ноздрями воздух.
Саня присел к сложенному кучкой валежнику и зачиркал спичками. Дрянь, которую купили еще в Кленяках, не хотела зажигаться. У собаки на такой случай имелось кресало. Саня попросил, тот не дал, задумчиво постоял над костром и отправил парня, помогать Шаку.
Конь, выломав в осиннике тонкую прямую жердину, приспосабливал ее под конус шатра. Цыпа бегала вокруг и только мешала. Фасолька вообще не встревала, чистила картошку. Сам собака канул в густеющих сумерках. Сане пришлось идти на помощь.
