Они не поняли, откуда он мог знать это прозвище, что было в быту только у богов.
Они не поняли, откуда он знал, что они способны одолеть тварей, если они сами об этом еще не знали.
Они не знали, что им делать.
Они решили, что надо ждать.
Решение богов обязано иметь место быть.
Они стали ждать.
***
"А что, уже весна? Или еще осень?" - ни к селу, ни к городу подумал Баруш, заходя в ворота замка.
Впрочем, ожидать чего-то иного от покровителя дураков и юродивых было тяжело.
Такой уж он, Баруш, бог Труда.
***
Внутрь замка нас впустили на удивление легко. Стоило мне стать у ворот и сделать вид, что я создаю огненный мяч, как ворота моментально отворились, зазывая нас в гости. Не хорошо отказывать хозяевам! Мы и заехали в это чудо фортификационного искусства - потому что иначе назвать перестраиваемое последнюю тысячу лет с целью оптимизации защиты от монстров сооружение у меня не поворачивался язык. О загнул, сам к концу фразы забыл, с чего я начал. Местный рабоче-крестьянский люд ждал нас с распростертыми руками, и в руках этих были разные оружия смертоубийства. Навстречу вышел местный начальник.
Милый, кстати, оказался мужик. Мы с ним весело так поболтали о жизни, я имею ввиду жизни местного населения, а также о том, какие мы хорошие. Я перечислил "сто причин, почему нам надо помочь", впрочем, товарищ начальник по-моему уже после первой причины был на все согласен. Странно, никогда не думал, что слова "во-первых, если вы нам не поможете - мы вас всех убьем, во-вторых…" могут так подействовать. И кто их тут так напугал…
Ну да ладно, договорились мы - нам дают проводника, который показывает дорогу к Убежищу врага на севером побережье, провизию в дорогу, карты, теплую одежду, ну и так, по мелочам, пару гужевых собак с собой снаряжают. А мы за все это уходим отсюда никого не тронув.
Не знаю, почему меня в свое время не взяли на международные отношения, в Киевский национальный, который имени Тараса Шевченко. По-моему, дипломат из меня очень хороший - переговоры я веду легко и непринужденно, всегда добиваясь своего. Не знаю, наверно тут в том секрет, что собеседники всегда видят искренность в моих глазах - если я говорю, что всех тут убью, то это значит, что я всех тут убью, и ничего другого. Всегда приятно с таким человеком, как я, иметь дело, не правда ли? А мне тогда сказали, на собеседовании, что я слишком неполиткорректен, что нельзя так о бедных африканцах и арабах. А что, я что думал - то и написал. Тогда у меня был всего третий уровень, я еще только начинал свою карьеру в спецслужбе Инших города Киева, и не знал я, что люди могут так на правду обижаться…
