Два императора – русский и австрийский – рассматривали тибетские коллекции, и Франц-Иосиф пожаловал подполковнику Пржевальскому орденский знак Леопольда. Ботаники говорили, что почти все растения из Ганьсу, привезенные им, были ранее неизвестны науке. Английские географы присылали ему письма; о нем писали газеты и журналы великих держав. Франция приглашала Пржевальского на Парижский географический конгресс. Его долго не отпускали из Петербурга. Великий Охотник даже боялся, что он пропустит весенний прилет птиц в смоленской стороне.
Он еще по дороге на родину начал писать книгу «Монголия и страна тангутов».
В Петербурге, живя в тесной каморке на пятом этаже, он продолжал эту работу.
В мае путешественник вырвался в Отрадное. Там отпраздновали свадьбу М. А. Пыльцова со сводной сестрой Пржевальского.
Весь 1874 год Пржевальский провел за письменным столом. Ломая перья и карандаши, сетуя на людей, которые засыпали его восторженными посланиями, он заканчивал свою книгу.
В начале 1875 года он узнал, что ему присудили Константиновскую большую медаль Географического общества, Пыльцову – малую золотую, а Иринчинову и Чебаеву – бронзовые медали.
Он проклинал нудную работу по описанию открытых им птиц. Меряй клювы, считай перья на шкурках и чучелах!
«Это не та широкая свобода мысли, когда приходится творить описания природы, нет, теперь все должно быть уложено в узкую рамку специальности, для которой прежде всего нужна усидчивость, а не способность», – так размышлял он на бумаге о своих научных занятиях.
Он в очень короткий срок написал первый том «Монголия и страна тангутов» и взялся за изучение английского языка. Типографы уже делали оттиски первых страниц его труда.
Президент Международного конгресса географов в Париже, вице-адмирал де ла Ронсиер, писал Пржевальскому: «Важные открытия, сделанные Вами во время путешествия по Монголии и стране тангутов, признаны международным жюри достойными исключительной награды. Благодаря Вам успехи в географии этих земель имеют настолько важное значение для науки, что отличия, предусмотренные в уставе общества, не могут соответствовать Вашим заслугам».
Министерство народного просвещения Франции дало Пржевальскому звание почетного сотрудника и возложило на его широкую грудь «Пальму Академии» – знак из двух золотых ветвей, пальмы и лавра.
Но ему милей и роднее ветви родной сосны, стучавшие в окна лесного дома. Вот теперь настала очередь Пржевальского рассказывать седой Макарьевне чудесные сказки о далеких странах. Так он отдыхал в Отрадном, готовясь к новому походу.
