Признаюсь, я испугался. Я чувствовал, что несу ответственность за происходящее – ведь именно я затеял игры в лесу... Но Рагнар воспринял все иначе.
– Не ты меня оскорбил, а Свен. – Он говорил мрачно, без своей обычной жизнерадостности. – Ты все сделал правильно, Утред. Ты вел себя, как датчанин.
Большей похвалы не существовало, хотя я чувствовал: Рагнар расстроен, что на Свена бросился я, а не Рорик. Но я был старше и сильнее младшего сына Рагнара, значит, и должен был драться.
Мы ехали через замерзший лес, и я гадал, зачем два воина Рагнара везут длинные ветки орешника, слишком тонкие, чтобы служить оружием. Но задавать вопросы я не стал, потому что слишком волновался.
Дом Кьяртана стоял между двух холмов у реки, пересекающей пастбище, где паслись овцы, козы и коровы. Сейчас большая часть животных была забита, а несколько оставшихся общипывали последнюю травку.
День был солнечным, хоть и холодным.
Собаки залаяли при нашем приближении, но Кьяртан и его работники прикрикнули на них и пинками прогнали на задний двор, где рос недавно посаженный ясень – судя по его виду, дереву не суждено было пережить грядущую зиму. В сопровождении четырех человек, без оружия, Кьяртан вышел навстречу всадникам. Рагнар и его воины вооружились с ног до головы, у них имелись щиты, мечи, боевые топоры, кольчуги; Рагнар носил шлем моего отца, который купил после битвы за Эофервик. То был великолепный шлем, отделанный серебром, и я подумал, что на Рагнаре он смотрится лучше, чем на отце.
Кьяртан-рулевой был крупным мужчиной, выше Рагнара, с таким же плоским широким лицом, как у Свена, с маленькими подозрительными глазками и огромной бородой. Он покосился на ореховые прутья и, видимо, понял их значение, потому что невольно прикоснулся к молоту-амулету на серебряной цепочке у себя на шее.
Рагнар придержал лошадь и презрительно швырнул на землю меч, который я принес с поляны, где Свен издевался над Тайрой. Теперь по закону меч принадлежал Рагнару. То было ценное оружие с серебряной обмоткой на эфесе, но Рагнар кинул меч к ногам Кьяртана, словно какой-нибудь серп.
– Твой сын оставил это на моей земле, – сказал он, – я хочу поговорить с ним.
– Мой сын – хороший мальчик, – решительно произнес Кьяртан. – Придет время, он славно послужит тебе на веслах и будет сражаться в клине.
– Он меня оскорбил.
– Он не хотел ничего дурного, господин.
– Он меня оскорбил, – хрипло повторил Рагнар. – Он видел наготу моей дочери и показывал ей свою.
