И в шепоте волн, в шелесте трав слышался ему голос избранницы.
Он отвечал ей:
– Сиена ждет.
Он старался угадать, какого племени дочерью она будет. Он надеялся, что это не будет враждебное племя чиппивеев или дальнее племя Черной Ноги; и, конечно, она не будет из ненавистного племени кри, истребившего когда-то многочисленных, могучих кроу, а теперь со злобой следящего за их возрождением.
Его воины передавали ему толки, услышанные от индейцев-скитальцев, намекающие на заговоры против возвысившегося Сиены.
Но на все это он не обращал внимания. Разве он не был Сиеной, и разве он не обладал чудесным оружием?
Он любил это время года, когда лес и скрытые туманом рощи тамариска с особенной настойчивостью призывали его. Деревья разговаривали с ним, тополя склоняли свои ветви, когда он проходил, и только для него шумели сосны. Умирающие лозы обвивались вокруг его ног, цеплялись за него, и коричневый папоротник, печально свернувшись, легким колебанием, словно прощаясь, приветствовал его.
Птицы жалобно щебетали. Северный ветер стонал в серых ущельях и проносился по равнинам, покрытым белым мхом, склоняя к земле все, что встречалось на его пути. Покрытые лишаем утесы и деревья с изодранной корою стволов и все живые существа в лесу – пресмыкающиеся и пернатые,– казалось, слушали шаги Сиены по шелестящим листьям, и тысячи голосов гудели в осенней тишине.
Он проходил сквозь мрачный лес к месту охоты. Рогом из березовой коры он издавал призывный клич северного оленя.
Из всех индейцев-охотников только он добился в этом совершенства. Спрятавшись в чаще, он ждал, призывая и слушая. Наконец, сердитый ответный рев раздался из глубины ущелья, и Сиена увидел оленя-самца, который, приближаясь, ломал мелкие деревца на своем пути и яростно фыркал в ожидании поединка.
Когда он, свирепый и ощетинившийся, выпрыгнул на просеку, Сиена убил его. Потом, положив на пень чудесное оружие, он достал нож и приблизился к животному.
Треск сухих веток испугал Сиену, и он бросился в сторону, ища защиты, но слишком поздно, чтобы спастись. Толпа индейцев набросилась на него и повалила на землю. Сначала Сиена сопротивлялся, но его скоро осилили и связали. Подняв глаза, он узнал напавших на него, хотя никогда прежде не видел их; это были постоянные враги его племени – воинственные кри.
Грозный вождь, с бронзовым лицом и злыми глазами, взглянул на пленника.
– Теперь Сиена – раб Баромы.
Сиену и его племя отвели далеко на юг, в страну кри. Молодого вождя привязали к столбу посреди селения, и сотни ненавистных кри плевали на него, били его и издевались над ним всеми способами, какие только могли изобрести. Сиена смотрел на север, и его лицо не выражало переносимых им страданий.
