Однажды в сумерки он столкнулся с Эмитой, и она остановилась, похожая на гибкий тростник, готовый сломиться от ветра. Но Сиена прошел мимо.
Наступила весна, за нею лето и осень. И снова ветер разнес далеко вокруг славу о Сиене. Чиппивеи приходили издалека, чтобы взглянуть на Великого Раба, и даже индейцы из племени Черной Ноги и из племени Желтых Воинов побывали в селении кри. К славе Сиены прибавилось почитание.
Но Сиена ходил среди своих людей, молчаливый и равнодушный к остальным, не покидая окрестностей селения своего врага.
– Сильный в плену у слабого,– говорили о нем.– Великий Раб, который когда-нибудь освободит свой народ и будет вождем могучего племени.
Однажды поздней осенью Сиена, размышляя, сидел в сумерках у порога шалаша Эмы. Никто из тех, кто приближался к нему в этот вечер, не нарушал речью его покоя. Снова Сиена слушал голоса ветра, молчавшие долгое время. Эго был северный ветер; он хлестал ели и стонал в темных соснах. Его холодное дыхание возвещало Сиене приближение зимы, и ему чудились в нем голоса, призывающие туда, далеко на север.
В темноте, когда селение спало, Сиена не спускал глаз с севера. И он увидел, как золотой столб, похожий на огромную стрелу и быстрый как она, взметнулся к зениту.
– Наза! – прошептал он,– Сиена видит.
Потом изменчивое северное сияние расцвело золотыми и серебряными полосами, лучами, розовыми, как перламутр раковины, цвета опала и пламенного солнечного заката; это были символы жизни Сиены с того момента, когда в реве бурной Атабаски расслышал он свое имя, до того еще далекого часа, когда он простится со своим великим народом и уйдет навсегда в обитель ветров.
Семь ночей Сиена бодрствовал в темноте, и на седьмую ночь, когда на севере погасли золотой огонь и серебряное сияние, он пошел от шалаша к шалашу, будя своих людей.
– Когда люди Сиены услышат звук выстрела, пусть они громко кричат: «Сиена убивает Барому! Сиена убивает Барому!»
Бесшумными шагами Сиена шел по селению, пока, наконец, не достиг хижины Баромы. Войдя, он нащупал в темноте рога оленя и снял стреляющую палку. На улице он выстрелил в воздух.
Подобно гремящей ракете, выстрел прорвал тишину ночи и эхом отозвался с утесов. Когда эхо замолкло вдали, Сиена издал победный клич воина, и во второй раз его враги услышали этот ужасный, протяжный звук.
Раздались пронзительные крики людей Сиены:
– Сиена убивает Барому!… Сиена убивает Барому!… Сиена убивает Барому!…
Враги кроу, разбуженные, подняли неистовый крик, скоро перешедший в оглушительный рев, потрясший воздух.
