– Возможно. Однако попробуйте это доказать ва-а-а-а-ашему консулу. Без документов вы не докажете ему даже факта вашего появления на свет. Чиновники всегда бюрократы. Но и мы в некотором роде бюрократы, понимаете?
– Пытаюсь.
– Если мы отправим вас к консулу и он откажется от вас, вы полностью попадете к нам в руки. Понимаете? И тогда уж мы будем разговаривать с вами совсем по-другому. Понимаете?
– Как будто бы.
– Ну так что же нам делать с вами? Человек без документов обычно получает шесть месяцев тюрьмы, а затем мы таких депортируем. Но вот вопрос, куда вас депортировать? – Они переглянулись. Все же они были честные служаки. – Наверное, просто отправим в концентрационный лагерь, поскольку не можем убить как собаку. Таков закон. Понимаете? С чего бы это нам кормить всех бродяг? Хотите в Германию?
– Нет, в Германию не хочу. Когда немцам представляешь счет…
– Избавьте нас от ваших рассуждений! Скажите просто, не хочу. Этого будет достаточно! Отведите его в камеру. Дайте завтрак, английскую газету и пару сигарет, чтобы не скучал.
Я не скучал, но вечером меня привели к тому же чиновнику.
Он что-то приказал и два фараона в штатском доставили меня на вокзал. Оттуда мы поездом добрались до крошечного городка. Все равно там оказался полицейский участок, и фараоны отовсюду сбежались поглазеть на меня. Наверное, делать им было нечего. Каждый хотел услышать мою историю. Только около десяти часов вечера меня подняли со скамьи:
– Пора!
Мы долго шли по натоптанной тропинке. В чистом поле фараоны остановились. Один сказал:
– Иди в том направлении. Там никого не встретишь. Но если услышишь шаги, прячься в кустах и лежи, пока неизвестный не пройдет. Потом иди снова. В том же направлении. Увидишь железнодорожную линию. Где-нибудь присядь и жди до утра. Когда увидишь утренний поезд, подойди к кассе и скажи: «Un troisieme aAnvers». Только это. Один третий класс до Антверпена. Запомнишь?
– Легко.
– Никаких лишних слов. Бери билет и езжай в Антверпен. Там легче найти корабль, нуждающийся в матросах. Вот тебе завтрак и немного сигарет. А это тридцать бельгийских франков. – Он протянул мне промасленный сверток, а еще спички, чтобы мне не пришлось просить огня. – В Голландию больше не возвращайся. Получишь шесть месяцев тюрьмы, а потом попадешь в концентрационный лагерь. Нарочно предупреждаю тебя при свидетеле. Гуд бай и всего хорошего!
Ничего себе, всего хорошего! Идти вперед, значит, получить в Бельгии пожизненное заключение. Вернуться, – шесть месяцев тюрьмы, а потом концентрационный лагерь. Чего здесь хорошего? Зря я не спросил, сколько держат в лагере простых моряков? Все же в Голландии не так опасно, как в Бельгии. Да и почему надо уступать Бельгии? И я пошел, поворачивая все правее и правее. И шел, пока не услышал «Стой! Стрелять буду!» Неприятно, скажу вам, такое услышать. Прицелиться в темноте трудно, но попасть легко, если ты даже вообще не умеешь целиться.
