– Здравый смысл у тебя есть?
– Кажется, дяденька… Я и аттестат имею… В гимназии курс кончил…
– Ты глупостей мне не говори… Зачем мне твой аттестат?.. Очень нужно мне знать, что ты там разные глупости проходил… Это даже лишнее… Я вот ветеринаром был, а слава богу… Так если бог рассудком не обидел – всему научиться можешь…
– Слушаю, дяденька…
– Только у меня знаешь… Правда и правда… Слышишь?
– Помилуйте…
– То-то!.. Смотри, служи честно и не думай о хищении… Наше ведомство заслужило дурную репутацию на этот счет, но теперь у нас… У меня тут все видно!.. – добавлял он, показывая на свои таблицы. – Ну, с богом, недельку, другую присмотрись, а там и на место.
Смотришь, Васенька или Петенька уже ехал через недельку, другую на место и годика через два возвращался погостить в Петербург, как будто пооперившись… И поступь делалась тверже, и голос уверенней… одним словом, видно было, что человек на кормах.
Помню очень хорошо, как однажды, на вечере у коломенской тетеньки, я встретил одного из таких родственников, пригретых дяденькой.
Митенька был скромный, очень скромный, добронравный и даже чувствительный молодой человек, оперившийся с тех пор, как дяденька пристроил его. До того он искал мест и нередко сокрушался, что покойный папенька его был “неисправимым идеалистом”, служил в таможне и умер голяком.
– Если бы папенька побольше думал о своих детях, мы не терпели бы лишений. Я бы кончил курс как следует и был бы подпорой маменьке! – говаривал он, бывало.
Вот этот-то скромный молодой человек рассказывал мне, как теперь благодаря дяденьке очистилось ведомство и как у них все “честно и благородно”.
– Хищения нет?
– Что вы? При дяденьке? – ужаснулся даже молодой человек.
И все родственники в один голос повторили:
– При дяденьке? При Протасе Иваныче?! Как вам не стыдно подумать!
И затем начались перечисления добродетелей Протаса Ивановича. Сколько он делает добра! Какой он родственный! Дошло до того, что стали стыдить меня за то, что я родной племянник и не схожу попросить себе места.
– Да у меня, слава богу, есть работа; целый день занят!
– Все равно… Он тебя запишет для жалованья – он примет во внимание твое семейное положение… Он добрый. Вот Петя, Женечкин брат, двести рублей в месяц получает, а живет в Париже… А Костя Куроцапкин, двоюродный племянник?.. А Васенька?.. А Колю командировали в Италию, чтоб дать возможность жене его лечиться в Ницце…
Следовало еще перечисление имен… Все оживились, восхваляя наперерыв дяденьку Протаса Ивановича. Коломна и Пески читали единодушно акафист
