Мук совести по поводу измены Змей не испытывал. В конце концов, он был в чужом теле, точнее, часть чужого тела переваривалась в нем.
Итак, дело сдвинулось с мертвой точки. Он не только вышел на люцинарских заговорщиков, но и стал одним из них. Даже, пожалуй, первым из них. Или эта честь все-таки принадлежит неуловимому Сигистору?
Проснулся Финеск-Змей к обеду. Аги уже куда-то исчезла, но маленькая вмятина на соседней подушке навеяла приятные воспоминания. Вчера не получилось как следует поужинать, потом – ночь любви, в животе у дракона урчало так, что он не сразу услышал заливистый перезвон колокольчика в прихожей. Звук неприятно отдавался в ушах, пока он принимал утреннюю ванну и одевался, но когда лжебанкир спустился по лестнице на первый этаж, смолк.
Финеск, не задерживаясь, миновал прихожую и поспешил в столовую, откуда волнами наплывал аромат хорошо прожаренного бекона. Лапочка Аги уже была здесь. Залившись краской при виде мужа, она принялась метать на стол со скоростью профессиональной подавальщицы из крупной ресторации. Змей не стал останавливать, аппетит он нагулял просто зверский!
Когда с «легким завтраком», а потом и подоспевшим обедом было покончено, сытый дракон удовлетворенно откинулся на мягкую спинку кресла. Кухарка у Финеска была что надо! Или его маленькая женушка еще и искусная повариха? «Видит Творец, если окажется, что это она приготовила говяжий язык в белом соусе, – заберу с собой во Вран!» – легкомысленно пообещал он себе. Но мысль о Вране заставила встряхнуться.
– Зом приходил? – осведомился дракон у застывшего в дверях лакея. Тот молча покрутил головой. – Как придет – ко мне!
Покидая столовую, Финеск в очередной раз принюхался. А, да, подвал!.. Пожалуй, стоило разобраться с этим до отъезда.
На этот раз глазам его предстало целое семейство: бледный юноша лет двадцати – двадцати пяти оказался отцом аж троих детей мал мала меньше и мужем остроносой дамы его лет. Когда Кир спустился в подвал, просторный, с узкими зарешеченными окнами под самым потолком, парень вместе с тремя отпрысками прижимался к юбке своей лучшей половины. Зрелище было довольно жалкое. «Жалостливое, – поправил себя Змей, – бедняга-колдун, попавший в сети бесчестного торгаша и дрожащий за жизнь своих близких».
– Твоя «цепь» не сработала, – без выражения произнес он, просто чтобы как-то начать разговор.
Однако на колдуна его спокойный голос произвел эффект удара, парень дернулся и втянул голову в плечи.
