Эрссер, Люсинда и все драконы гарнизона улетели на «прощальный пир». Эрсторген[3] счел себя недостойным разделить тризну с «настоящими воинами». И некоторое время, раздосадованный, бродил по смотровой площадке главной из башен цитадели, пока его не углядел Хаэлнир и не отправил помогать похоронным командам – стаскивать тела арканцев в недавно прорытый вдоль левого края долины ров. К закату, когда на месте рва вырос длиннющий холм, Хаэлнир прочел заклятие «черного огня». Сваленные в кучу, трупы рассыпались прахом. Павших вранцев поначалу собирались похоронить в большой братской могиле на городском кладбище, но, посмотрев на работу эльфа, магистраты попросили его применить свое заклинание. Рыть могилы каждому времени все равно не было, уж очень много вранцев полегло в недавней битве. К тому же и Эдарген в любой момент мог нагрянуть с новой армией. Так что тела снесли на огромный, специально построенный помост на берегу Вранского озера, жрецы Доброй Сестры прочли поминальную молитву, а Хаэлнир завершил обряд заклятием. Подхваченный магическим ветерком – на этот раз постаралась Мирра – серый пепел легким облаком полетел над водой, постепенно сливаясь с сине-стальной поверхностью.
К ночи вернулись драконы, порядком потолстевшие, нагруженные четырнадцатью драгоценными шкурами и более чем сотней бурдюков с драконьей кровью – лучшим лекарством от всех болезней, – теперь ребята в госпитале веселей пойдут на поправку.
Мирра навестила в подвале Даэна, тот спал со свежей повязкой на лице, во всяком случае, дыхание у него было ровным и медленным, как у спящего. Рядом с кроватью дежурила Мина – малышка-эльфея, прибывшая во Вран со своей матерью леди Каэттрис. Они приветливо кивнули друг другу, и Мирра, убедившись, что состояние упыря как минимум не ухудшилось, на цыпочках удалилась.
Несмотря на ночное время, в обеденном зале заседал Совет. Число его членов за истекшие дни уменьшилось почти на треть. Вошедшим бросались в глаза зияющие, словно дыры, пустые кресла. Незанятые места павших товарищей теперь лучше всяких слов напоминали о понесенных потерях.
Бездымные факелы – одно из эльфийских нововведений – освещали обширный зал, в распахнутые в летнюю ночь окна пялилась Аурея. Подруга Мин-Ола[4] пока пряталась за ее золотистой спиной. Даже сюда, в цитадель, долетало стрекотание ночных прыгунов, распевавших песни на недавнем поле битвы.
Голоса членов Совета звучали приглушенно – ночь за окном властно диктовала людям свои правила.
