Как только помощник перешел на родную речь, я заметила, что в офисе чудовищно воняет луком. До этого вопрос о седьмой статье вытеснял все остальные раздражительные факторы.
– Коля, скажи честно, – спросила я, открывая форточку, – у тебя лук дома когда-нибудь закончится?
– Трошки осталось, – пожал плечами младший детектив Яретенко, – сладкий, как яблоки. А еще мне первая теща чеснока прислала. Такой ядреный у нее чеснок…
До меня дошло, что Николай Иванович надо мной издевается. Переведя дух, я уселась на подоконник. Лучше уж буду вдыхать выхлопные газы Литейного, чем экологически чистые ароматы.
– Расскажу про эту воссоединенную семью, только ты не падай.
Я выложила младшему детективу историю появления Розы Жемчужной в доме Корсаковых. Николай Иванович слушал, разинув рот, периодически восклицая: "Да ти що!", "Не може такого бути!", "Ешкинкот!"
Я сделала паузу и, разглядывая носок своего ботинка, спросила:
– И как нам быть? По закону полагается сообщить об убийстве в правоохранительные органы.
Николай Иванович крепко задумался. Потом вытер клетчатым носовым платком лысину и молвил:
– Сашка, если ты помнишь, когда Маринку собирались за убийство арестовать…
Здесь требуется пояснить. Наша детективная карьера началась со спасения дочки Николая Ивановича. Марину обвинили в убийстве мужа и его любовницы. Вина ее казалась настолько очевидной, что, кроме нас, таких сумасшедших, чтобы пытаться доказать обратное, не нашлось.
– Нам тогда этот "частный дефектов" Самохвалов тоже грозился все в правоохранительные органы докладывать. Помнишь свою реакцию? Во-о-от! Какой нормальный родитель захочет своего ребенка добровольно под статью подвести, да еще заплатить за это?!
– Лично я готова в таком случае от денег отказаться…
– А я нет! – перебил меня Николай Иванович. – У меня машина утром только с третьего раза завелась! Тебе с "Фольксвагеном" эти проблемы неведомы.
– Извините, – в кабинет сунулась одуванчиковая голова Людочки, – там клиенты спрашивают, куда вы делись? Кстати, а когда они успели познакомиться?
– Давно, – коротко ответил Николай Иванович.
– Ну, в общем, потом расскажете, – выдала Людочка почти приказным тоном, закрывая дверь.
Роза и Ефрем сидели на диване. Оба заплаканные. Жемчужный крепко обнимал дочь за плечи, а она держала его за руку. Николай Иванович, весьма некстати, особенно сильно запах луком. Надо, пожалуй, завести на время "обострения его любви к родине" специальный аэрозоль. Такой, как в рекламе показывают, мол, все посторонние запахи в холодильнике убивает.
