Поймав недоуменный взгляд Джага, он продолжил:
– Это последняя танковая дивизия СС Третьего рейха. Сто пятьдесят законченных фанатичек были посажены в танки и отправлены на русский фронт. Они должны были сорвать наступление советских войск, проникнуть в глубокий тыл противника и создать панику среди населения. Вырванный язык символизирует их неустрашимость и отказ от самой мысли о сдаче в плен. Дивизия призраков. Русским так и не удалось выйти на след этих танков. И эта неуловимость породила легенду...
Джаг смотрел на него вытаращенными глазами.
– Откуда тебе все это известно? – недоверчиво спросил он.
Армиан пожал худыми плечами. Без своей смешной голубой панамки, унесенной смерчем, он выглядел еще моложе и беззащитнее.
– Когда другие дети принимают тебя за клоуна, время течет медленно и тягостно... Тогда удаляешься в воображаемый мир. Моими друзьями стали книги. День текущий мне казался неинтересным, будущее было слишком далеко, и тогда я обратился к прошлому. Совершенно не стремясь к определенной цели, я нафаршировал себя кучей знаний. Я и мысли не допускал, что когда-нибудь они помогут мне объяснить подобные феномены.
Взволнованный рассказом, Джаг посмотрел на участок пустыни позади танка. На высохшей слизи четко отпечатались следы гусениц. Глазами он проследил до того места, где они обрывались. Казалось, что их проложили из небытия, из странного далекого мира, породившего штурмовую дивизию грозных стальных чудовищ.
Джаг наклонился и показал на высохшую, сыпучую, как песок, слизь.
– Я не знаю, что сотворила дыра во времени, но если вся пустыня такая же, как здесь, базы могут быть эвакуированы без проблем, – сказал он.
Армиан посмотрел на небо, в котором совсем низко зависли неподвижные облака-барашки.
Застонала блондинка. Извлеченная из проигранной войны и перенесенная в агонизирующий мир, отданный на откуп варварству, она лишилась возможности выполнить свою задачу.
– Что будем с ней делать? – спросил Армиан.
– Понятия не имею, – пробормотал, пожимая плечами, Джаг. – Но предосторожность не помешает. Дай-ка мне твою пращу.
Когда он заканчивал затягивать последний узел на ее запястьях, она открыла глаза и уставилась на Джага. В ее взгляде плескалось море такой откровенной ненависти, что ему стало не по себе. Джагу почему-то захотелось свернуть ей шею, однако он справился со своими эмоциями, небрежно взвалил ее на плечо и направился к джипу.
По пути к машине он осмотрел то, что осталось от грузовиков. Одного из водителей взрывом разнесло в клочья. Второй, выброшенный из кабины, лежал, распластавшись, в нескольких метрах от места трагедии.
